– Облачаемся в броню! Алексей, развяжи царевича, помоги ему натянуть кольчугу; в сече отвечаешь только за него!
Лицо ближника исказилось в гримасе отвращения, но в ответ он лишь согласно кивнул, тут же рванувшись к испуганному Ак-Хозе. Последнего мы действительно связываем на ночь – ну кто его знает, что придет на ум булгарину? Вдруг страх перед Тохтамышем окажется сильнее здравого смысла и собственных амбиций?!
Но ладно царевич – а вот защитники Казани меня действительно удивили! Я предостерег деда на случай вылазки по принципу «осторожность лишней не бывает», но был практически наверняка уверен в том, что на вылазку булгары не пойдут. По крайней мере, не сегодня ночью так уж точно! Однако же повторюсь, удивили…
Трофейную юрту десяток моих дружинников покинул минут через пять – под грохот выстрела бомбарды дежурного расчета… Все вместе мы направились к коновязи, где коротали ночь жмущиеся друг к другу лошади, укрытые и шкурами, и попонами. Еще три-четыре минуты ушло на то, чтобы оседлать наших боевых коней, затянуть заледеневшие подпруги и влезть в седло – после чего моя малая дружина покинула коновязь уже верхом, следуя к центральной «площади» лагеря.
Н-да… Это, конечно, не римский каструм – ибо хаотичное расположение шатров, кибиток, юрт и прочих походных «палаток» не позволяет вести речь об организованном перемещении по лагерю таких же организованных отрядов. Но все возможное от себя я все-таки сделал! Не только расположив своих ушкуйников и рязанских да пронских стрельцов с пушкарями у северной оконечности лагеря, напротив городских ворот. Нет, я также убедил князя Рязанского оставить в центре стоянки достаточно большую площадь, чтобы всадники могли проследовать к ней со всех сторон, собираясь в единый кулак бронированных дружин! И пусть появление этой площади значительно раздуло периметр лагеря – так, что саней для возведения сплошной стены просто не хватило… Но там, где образовалась брешь временного укрепления, по моему настоянию был рассыпан чеснок – то есть «железные рогульки».
А заодно русичи оставили и довольно широкие проходы от «плаца» до северной и южной оконечностей лагеря соответственно – разве что на восток и запад мы не сделали дорожек, как у римлян! Но у тех была профессиональная армия, а не сборная солянка из разрозненных дружин… Тем не менее имеющиеся проходы позволят конным довольно быстро перемещаться по стоянке – а при необходимости даже ударить в копье! Также проходы служат и точкой сбора для тех воев, чьи дружины расположились на удалении от центра лагеря… И да, ратников мы постарались разместить компактно, отдельными дружинами – так, чтобы в случае нападения каждый голова, воевода или удельный князь мог собрать вокруг себя именно своих воев.
Вот только не верил я в вылазку татар. Думал, что все сработает по принципу «когда хорошо подготовишься, ничего плохого и не произойдет». Однако же оказалось, что в этот раз правило дало сбой-исключение…
– Что, Федор? Не убедил царевич своих булгар? Быть ныне сече?!
Олег Иоаннович, в числе первых явившийся на «плац» в сопровождении лишь верных ближников и телохранителей, встретил меня язвительным окликом – но за княжеской насмешкой скрывается серьезная тревога. И, пожалуй, она стала только сильнее, когда он заслышал сдвоенный выстрел бомбард…
– Не думаю, княже, – возможно, все как раз наоборот. Тохтамыш не мог оставить Казань на одних лишь булгар под рукой булгарского же воеводы – местные ведь уже признавали над собой княжескую власть… Значит, в городе наверняка верховодит кто-то из преданных лично хану татар. И этот кто-то имеет достаточно сил, чтобы бросить булгар на вылазку, стремясь поскорее пролить кровь промеж нас…
Я прервался на мгновение, приветствуя Даниила Пронского, также показавшегося на плацу в сопровождении лишь малой дружины, после чего продолжил:
– В свою очередь, спешка вызвана брожением среди горожан. И это тоже неплохо: ныне мы сумеем опрокинуть татар одним тараном и ворвемся в крепость на их же плечах! Никакого штурма и потерь, с ним связанных… Только я попрошу сохранить жизни тем булгарам, кто решится сдаться в полон – и не грабить горожан. Пусть не в Казани – но позже нам это обязательно поможет…
– Олег Иоаннович! С реки показался крупный отряд поганых! Вряд ли меньше тысячи, в темноте не разобрать! С тыла к нам заходят!
Окрик князя Пронского заставил Олега Иоанновича измениться в лице – да и меня он, признаться, тоже огорошил:
– А что дозор, стерегущий полуночные врата? И точно ли тысяча ордынцев?! С кем тогда они атакуют лагерь у полуденных ворот?
Даниил Владимирович, поравнявшись с нами, только раздраженно махнул рукой:
– Больше, возможно, но никак не меньше! Ловушка это, не иначе! Откуда в Казани так много татар?!
Взгляд деда, обращенный на меня, явственно потяжелел. И в стремительно сереющий сумерках я прочитал в глазах рязанского князя пока еще только немой укор: «Вот внук, чем затея твоя обернулась: в ловушку нас завел, в самую волчью пасть!» Может, он и прав – но как же ловушка? Как ордынцы сумели собрать в Казани столь сильный отряд, что рискнул напасть на укрепленную стоянку сильной дружины русичей?!
– Сколько бы их ни было – отобьемся! Олег Иоаннович, мои ушкуйники удержат полуночную стену лагеря, даже не сомневайся. А как татары откатятся в очередной раз от наших саней, бей им вдогонку – у твоих гридей кони свежие, на разгоне стремительные. А у булгар лошади скоро устанут… Даниил Владимирович, а твои вои ведь все с полуденной стороны встали?
Пронский князь коротко махнул головой.
– Верно.
– Позволь же мне тогда, великий князь, с пронской дружиной встретить ворога от реки… Глядишь, пригодится нам и полоненный царевич!
После недолго раздумья дед согласно кивнул:
– Дерзай, внук, с Божьей помощью!
… – Вперед, трусливые шакалы! Вперед!!! Покажите нам свою храбрость, заслужите ханскую милость!
Джумуш вынужденно покинул седло – как и многие иные булгары, коих гонят в бой сородичи Тохтамыша. И пока пара сотен лучников спешились да собрались в кучу, чтобы вести более плотный обстрел, накрывающий стойбище урусов густыми, слитными залпами, иные нукеры уже ринулись к ограде из саней, где завязалась сеча!
Да, урусы напали на булгар, пытающихся растащить сани, приняв бой пешими, – но это лишь малая часть дружинных. В большинстве же своем батыры противника все еще собираются в широком проходе между шатрами, на достаточном удалении от падающих с неба стрел… Покуда они не спешат на выручку сородичам, жарко рубящимся с булгарами у саней. Но ведь и пешие дружинники все еще справляются, сдерживая булгар за счет доброй брони и