Я свернул направо, объезжая фургон с канистрами. Улицы здесь петляют. Но по всей структуре чувствуется: город рассчитан на оборону. Прямые выстрелы почти невозможны, все повороты перекрываются следующими стенами. Даже сейчас — выглядит как крепость.
Мы ехали медленно. Ни крика. Ни стрельбы. Только город, затаившийся и пока что живой.
Парковка была рядом со сквером — обычная, асфальт цел, разметка местами стёрта, но читаема. Мы остановились ближе к выходу на улицу. Рядом — несколько машин. Не брошенные. Просто стояли, как будто люди вот-вот вернутся. Пару из них явно использовали недавно — по следам шин и свежей грязи на кузове.
Я заглушил двигатель. Лаура молча вышла, огляделась. Потом подтянула разгрузку и кивнула в сторону фасада.
— Кофе?
— Да. Нормального.
Кафе стояло напротив — низкое здание, красная черепица, белый фасад с зелёной вывеской: Bar Centrale. Остекление целое, внутри — свет. За стойкой двигалась женщина лет сорока. Посетителей мало — двое мужчин в углу, подросток за баром, листает планшет. Всё спокойно.
Мы вошли. Я первым. За мной — Лаура, чуть в стороне, наготове, но без напряжения. Женщина за стойкой подняла взгляд, окинула нас взглядом, остановилась на жилете Лауры. Секунда паузы — и улыбка, усталая, но без страха.
— Buongiorno.
— English, — сказал я сразу, не грубо, но чётко.
— Кофе?
— Два. Крепкий. Без сахара.
— Присаживайтесь.
Мы выбрали столик у окна. Я сел так, чтобы видеть вход. Лаура — спиной к стене. Окна выходили на улицу. Люди ходили — не толпа, но и не пусто. Кто-то спешил, кто-то нес вещи, рядом шли двое в униформе штаба — общались, один держал планшет, второй показывал что-то рукой в сторону.
Кофе принесли быстро. Крепкий, без гущи, с нормальной пенкой. Я сделал глоток. Горечь — как надо. Обжигает, держит. Лаура пила медленно, больше наблюдая.
Я достал коммуникатор. Ввел короткое сообщение:
Прибыл в Пальманова.
Требую новый маршрут.
Сообщение ушло. Пока не пришёл ответ, убрал устройство. Лаура положила руку на стол, расслабленно.
— Здесь чисто, — тихо сказала она. — По крайней мере, выглядит так.
— Да. Пока.
— Думаешь, дадут нам миссию сразу?
— Возможно. Или координаты.
Она кивнула. Допила кофе. Сидели молча. Мир за стеклом шевелился — не жил, но держался. Не апокалипсис. Просто новый порядок.
В коммуникаторе мигнул индикатор. Ответ получен.
Я открыл сообщение.
Новая цель: Гориция.
Подтверждение маршрута: через Акуилея — пересечение с SR352 — далее на восток.
Осторожность при приближении к зоне 8-B. Зафиксированы нестабильные выбросы и движения групп неустановленного статуса.
Прямая связь с постом в Гориции отсутствует. Доступ к штабу — вероятен.
Связь поддерживать по готовности.
Я закрыл экран, глянул в окно. Люди мимо шли — кто с сумками, кто на велосипеде, кто просто. Город жил. Спокойно, по-своему.
— Гориция, — сказал я.
Лаура подняла взгляд. — Далеко?
— Не особо. Через Акуилею. Там поворот, потом прямая. Но предупреждают — в восьмой зоне возможны движения. Без деталей.
Она чуть напряглась. Не испугалась — просто сосредоточилась.
— Когда выдвигаемся?
— Сейчас. Лучше днём пройти. Пока свет есть.
— Поняла.
Мы вышли. Воздух на улице тёплый, но не душный. Ветер гнал сухие листья по асфальту. Я проверил машину — всё на месте. Сели. Двигатель завёлся сразу.
Старый город Пальманова остался позади быстро — улицы были прямые, как по линейке, несколько кругов, и мы выехали наружу. За последним поворотом — небольшое КП, всего два бойца, но нас не останавливали. Один посмотрел в сторону, чуть кивнул.
Выезжали без слов. Город уходил за спину. Впереди — новая дорога. Впереди — Гориция и чёртовы горы.
Асфальт был ровный — не идеально, но ехать можно. Маршрут вёл на юго-восток, вдоль каналов, мимо заброшенных полей и старых посёлков. Машин почти не попадалось. Пару раз проскочили военные грузовики, шли в обратную сторону, гружёные ящиками. Окна закрыты, охрана вооружена. Но сигналы были дружелюбные — просто кивнули фарами.
Через двадцать минут — первый поворот. Акуилея. По старым указателям — историческая зона, туризм, музеи. Сейчас — пустые улицы, обвалившиеся афиши и пара машин, задвинутых под навесы. На круге стоял импровизированный знак: «ГОРАЗДО — 21 КМ». Рядом — стрелка и флажок штаба. Ехать можно.
— Зона восемь рядом? — спросила Лаура, смотря в сторону полей.
— Да. Где-то впереди. Без точных координат, но сказали: нестабильная.
— Значит, проходим быстро.
Я кивнул. Прибавил газ. Машина держалась уверенно — низкий профиль, жёсткая подвеска. Сцепление чёткое. Всё, что нужно.
Минут через десять дорога сменилась. Слева — лесная посадка, справа — старый канал. Берега заросли, но вода ещё держалась. Мутная, с мусором. На берегу виднелись палатки — пустые. Один костёр, потухший давно. Мы не тормозили.
Вдруг — сигнал на панели. Не тревога, просто системная отметка: зона нестабильности. Программа помечала координаты. Прямо по курсу.
Я сбросил скорость. Впереди — мост. Небольшой, каменный. Слева и справа — разломы в асфальте, но проезд есть. На въезде — табличка с выцветшими буквами и знак радиации, перечёркнутый. Лаура подняла оружие на колени. Просто на всякий случай.
— Тревожит? — спросил я.
— Нет. Просто не люблю сюрпризы.
Мы пересекли мост. За ним — несколько километров ровной дороги, затем — спуск, старый туннель под железной дорогой. Тени. Влажность. Машина прошла без остановок. На выходе — свежие следы шин. Кто-то ехал до нас.
— Недавно, — пробормотал я.
— Возможно, час назад. Пыль не успела осесть.
— Значит, кто-то в том же направлении.
— Или возвращался.
Выезд из зоны — без происшествий. Свет стал ярче, небо прояснилось. Дальше — развилка. Один путь вёл в Градо — к