Наконец этот час настал. Юрий Васильевич и сам закемарил, прислонившись к стволу толстой берёзы, задремал и не заметил даже. Всё же бабье лето, которое сейчас наступило — лучшее время года. Комаров уже нет и всяких слепней с паутами и оводами (интересно — это разные насекомые или одна и та же тварь?). Тепло, дышится замечательно, как не задремать?
Брат Михаил дернул Борового за плечо. Рядом стоял князь Серебряный и мурза. Оба в небо пальцем тыкали. Юрий Васильевич глянул. Да, красиво, вон Млечный путь полосой белой небо перечёркивает. Молодцы, что разбудили, может перед смертью красоту такую в последний раз повидать.
— Начинаем? — народ вокруг закивал отчаянно, будто до этого им кивать запрещалось.
Больше всех кивал мурза Мустафа-Али. Его понять можно, он так вскоре в Касимове главным воителем станет. Казань взял, теперь Касима — царевича покрошит. Там из равных и не останется никого креме крымского хана.
— Как договаривались, по одной мине пристрелочной. И ждём пока наблюдатели прибегут. А потом по пять мин каждым миномётом и не забудьте все пищали зарядить и тромблоны. Если на нас ломанутся, то нужно встретить, как дорогих гостей, с огоньком, — днем всё это уже обговорили, но лучше этим горячим русским и не очень парням напомнить, а то после первой мины в атаку побегут.
Бабах. Нет, слух не прорезался, но даже земелька вздрогнула, когда четыре стамиллиметровых миномёты ухнули одновременно. Эх, красиво, наверное, они воют сейчас над головами людоловов.
Наблюдатели примчались минуты через две. Лес, и четыреста метров, особо быстро не получится, да и темно довольно, хоть половина луны есть на небе и звёзд эвон сколько.
Бегут, кричат. Но видимо всё нормально, так как никто перенацеливать миномёты не стал. Вместо этого все бросились палить на максимальной скорострельности.
— А ведь неправильно… — Юрий Васильевич только сейчас подумал, что выпускай они мины с интервалом в полминуты хотя бы, эффект от воя был бы сильнее, а так за минуты все пятьдесят мин выпустили и всё, баста карапузики, кончились арбузики.
— Ещё по одной мине через две минуты, — решил он не жадничать. Десять мин потом погоды не сделают, а сейчас с перерывом точно панику усилят.
Эти пироманы, в смысле пацаны его потешные с радостью похватали мины из привезённых на всякий случай и выпустили опять по неприятелю.
— Всё! Закончили! Егорка командуй, всем тромблоны зарядить! Василий Семёнович, воям передай своим, пусть у кого есть заряжают пищали.
Случилось всё как Боровой и предполагал. Убить человек пятьсот пятьюдесятью — шестьюдесятью минами невозможно. И сейчас с поляны люди и кони неслись во все стороны, не выбирая дороги. Принеслись пару десятков обезумевших ногаев и к ним на опушку. Засверкали стволы тромблонов и пищалей вспышками. Тоже обезумели все. Ну выбежало пусть два десятка человек, в них из сотен ружей пальнули. Так пороха не напасёшься. А свинец, вообще проблема, в России не добывается, весь привозный. Такими темпами если палить, то вскоре из трупов свинец нужно будет выковыривать.
Юрий Васильевич наблюдал за потешными. А вполне уверенно ребята себя ведут. Выстрелили быстро достали стальной ёршик прошлись внутри ствола и потом ещё на всякий случай войлочным, который с другой стороны шомпола приделан. Теперь бумажный патрон и дробь. И пыжом забить в конце, чтобы свинцовые шарики не высыпались. Приём сотни раз отработанный, как и то вдолблено в головы отроков, что оружие в бою всегда должно быть заряжено, лучше потом в воздух салютом разредить, чем во время боя оказать лицом к лицу с врагом безоружным, понадеявшись, что всё уже закончилось сражение.
К Боровому подбежал старший у московских дворян сотник Яким Тимофеев сын Рыков, руками машет в сторону поляны вражеской. А вон чего хочет сотник. Об этом они на совете говорили. Если враг побежит, а он побежит, то идти к поляне и огнестрелом там дополнительной жути навести. Так ведь южнее ещё силы где-то вражеские остановились на ночёвку. Эти побегут и тех за собой потащат. Точно не решили, как поступать. Будут по обстоятельствам воеводы решение принимать.
А пусть, решил Юрий Васильевич, нечего тут сейчас совет собирать и обмозговывать. Нужно ковать деньги, не отходя от кассы.
— Давайте. Пошли вперёд, — Юрий Васильевич и сам достал пистоли из-за пояса, досыпал в первом на полку пороха из пороховницы и передал второй брату Михаилу.
— Пошли.
Событие шестьдесят шестое
В лесу, а надо до главной поляны четыреста метров пройти, редко, но то тут, то там слышались выстрелы, и каждый раз брат Михаил дергал Юрия Васильевича за руку и указывал в том направление, откуда выстрел донёсся. Иногда вспышку света Боровой и сам видел, но ему вот вороги не попадались, не лезли под выстрел пистоля. В оправдание ворогов можно сказать, что князь Углицкий не в первых рядах воев шёл. Впереди шли пацаны с тромблонами, потом сотня калужцев, с москвичами перемешавшись, и только потом с татарами касимовскими в качестве живого щита «Шествуя важно, в спокойствии чинном» шли Юрий Васильевич с братом Михаилом и мурзой Мустафой-Али. Татарину важному Боровой тоже пистоль выделил из трофейных, взятых у беков всяких в Казани. И сейчас непривычной к такому оружию мурза шёл рядом, вытянув руку на всю длину, и хищно стволом туда — сюда двигая. Юрий уже и пожалел, что дал оружие этому товарищу. Они ведь не первые идут и впереди его пацаны и калужцы с москвичами, ещё пальнёт, ну, там споткнётся или привидится чего. Нет, так-то мурза отличный воин, не писарь точно, но рубака, сабля у него знатная и видно, что боевая в зарубках.
Перед большой поляной все остановились. Луна, как назло, спряталась за одно единственное облачко, и видимость так себе. Потому, на открытое пространство выходить ратники и пацаны не спешили.
Юрий Васильевич из-за плеча одного из воинов выглянул на поляну. Нда, на самом деле темно как у негра где? Смутные тени носятся, так не сразу даже определишь это лошадь далеко пробежала или человек, но близко.
— Стоим! — Что есть силы, крикнул Боровой, — Ждём! Сейчас Луна выйдет! — на самом деле может и не прямо