Так бы подумал обычный обыватель. Но на мою голову, я знаю это дело несколько гораздо лучше. И осознаю, что нет одного большого (заметно-красного, с надписью «OFF») рубильника, который одним щелчком отключит здесь все в чертовой матери. В целях безопасности все проводки ведут к разным системах контроля, и каждый отвечает за свое. Отключить разом не выйдет. Отключить все – слишком много времени.
Надо лишь решить – что из всего это важнее всего. Без него не сможет продолжаться весь этот треклятый маскарад.
Наверное, первым делом надо их лишить микрофонов и мониторов. Это если не заставит их закрыться, то хотя бы оттянет время. Именно это мне и надо – достаточно оттянуть время до того, как бессмертные прорвутся через шеренгу ангелов.
Еще раз лихорадочно оглядываюсь. Дыхание уже восстановилось – зато вот серое худи в районе раненого плечо насквозь пропиталось кровью. Боюсь, я могу привлечь слишком много подозрительного внимания.
Но есть плюс – раньше я уже подрабатывал на подобных конторах, так чисто в помощниках. Как-то подсобил на городское гуляние в День Независимости. Знаю примерно, где что находится, где что за системы. Правда, код доступа к ним получить придется самому, но благо я занимался учебой серьезно и это не самая большая проблема из всех.
Гляжу за сцену – большая часть обтянута серым, светоотражающим брезентом. Значит, все, что мне нужно – находится там. Как и тогда, ага.
Я знаю, как туда попасть без подозрений. Нужна лишь форма одного из организаторов или рабочих, да такая уверенность в себе, чтобы никто и решил спросить кто я здесь да как. По крайней мере, так было в тот раз. Один паренек, что работал со мной, бедняга, заикался. Так его трижды за день прижучивал охранник на наличие бейджа – все думал, что тот крысой залезть пытается.
А остальные спокойно шныряли туда-сюда. Их так много, что лиц никто не запоминает.
Перед сценой бегает какая-та девчонка лет 18-ти. Что-то говорит, но явно новенькая. Зато на ней есть голубая униформа, которая мне нужна.
Посильнее давлю на свое плечо, морщась от боли – зато из него вытекает еще больше крови. Вздыхаю и бегу к ней, нарочно едва не падая за ярд до этого.
Кто-то из людей вскрикивает, кто-то тянет руку, чтобы помочь – кто-то мобильник, чтобы заснять видос. Но большинство даже не обращает внимание – все заняты речью Розли на сцене. Девчонка тут же кидается ко мне:
– Разойдитесь! – просит тех, кто-таки заметил меня – я работник!
И неловко трясет бейджем на груди, где мелькает ее имя:
– Я помогу, не мешайте!
Она подбегает ко мне и опасливо таращится на плечо:
– Что с вами произошло?
– Нужно срочно перетянуть рану! – воплю я – быстрее, я же истеку, на хрен, кровью!
Мне повезло, что передо мной обычная девчонка, а не медик. Она растерянно кивает и вскакивает:
– Я позову медиков!
– Рана! – воплю я – надо перетянуть! Слишком большая! А потом медиков..
Она тупо моргает:
– Я не знаю, где тут что взять..
– Жгут можно сделать из чего угодно – я указываю на ее форму удивленно, будто только увидел – она! Достаточно плотная, снимай. Закрути, как палку, и обведи вокруг моей руки.
Она мнется лишь секунду, но я вновь театрально морщусь от «нестерпимой» боли и ее женское начало берет вверх. Она снимает форму, оставшись в какой-то зеленой футболке подниз, сворачивает и завязывает вокруг моей руки.
–Теперь зови помощь! – прошу я и она тут же уносится, прося меня не двигаться с места.
Едва она это делает я, под озадаченными взглядами тех немногих, что еще таращатся на меня, встаю и ухожу прочь.
Якобы прочь – на самом деле, едва оказавшись мне поля зрения, заворачиваю за сцену.
Стягиваю с себя «жгут» и разворачиваю. Благо, он не успел пропитаться так чтобы кровью, и форма почти не пострадала.
Я замечаю прицепленный к форме бейдж с ее именем «Энди». Надо же – пока что везет. Не «Сара» и не «Альма» – «Энди» называют и мальчиков. Так что не придраться.
Оглядевшись, быстро стягиваю свое худи – приходиться задеть плечо и теперь-то я уж не играю. Жгучая режущая боль пронзает все тело, словно множество иголок, и я до крови закусываю губу, чтобы не застонать.
Наконец, на моем теле оказывается форма Энди с ее бейджем на груди. Впервые я рад своей худощавости – ее женский размер мне пришелся в пору и я не выгляжу подозрительно, как «подстреленный». Голубая ткань даже висит на мне слегка мешком.
Скорее ковыляю к одному из входов, пока плечо не успело пропитать алым и эту ткань.
Один из входом представляет собой, как и я ожидал, просто лишь немного поднятый брезент и охранника перед ним. Я знаю, что есть еще несколько входов. Один, для выступающих – прямо за сценой, снабженный механически сдвигающимися дверями. Остальные три – по периметру брезента, для работников и типо того.
Откашливаюсь, выпрямляю спину и, не взирая на раненные голени, уверено и твердо шагаю к поднятому брезенту. Толстый охранник глядит на меня лишь мгновение – безразлично и кратко – после чего вновь отворачивается на сборище перед сценой.
Да! Проканало!
Я едва сдерживаюсь, что бы не стиснуть руки в кулаки от восторга.
Я знал, что должно получится – но не был уверен до конца. Все-таки, выступление политиков штата – это не День Независимости.
Но когда я уже почти скрываюсь, охранник вдруг поворачивается и тормозит меня:
– Эй, пацан, ты технарь или клерк?
Клерками на таких «тусовках» зовут обслугу, что выполняет обязанности «принеси-подай». Технари же как раз ответственны за всю электронику. Обычно их поровну.
Я растерянно поднимаю плечи, но не успеваю ответить, как он равнодушно отмахивается:
– Они просили технаря на третью точку.
– А, хорошо – киваю я как можно естественнее – спасибо, я схожу.
– Давай, парень. Ну и день сегодня, матерь не горюй. Столько народу – он бросает взгляд назад – сейчас бы душ да баночку холодного пива..
Чего он еще хочет – я уже не слушаю и скрываюсь внутри.
В моей голове неоном лишь одна мысль –и я быстро бегу, стараясь не привлекать внимание, но и не терять время. Довольно скоро прикидываю, что куда ведет и где я могу найти то, что мне нужно.
Пара минут – и я без труда оказываюсь в нужном помещении. Точнее – под ним. Главная точка системы электроники –