Мне нравится этот вызов. Каждый ее, блядь, вызов.
Глава 48
Расул
На Полине нет шапки. Она замотана в большой клетчатый шарф по самую макушку, черные волосы на вид кажутся шелковыми. Они и на ощупь такие, как и ее кожа. Чертов шелк.
Она любит рассказать о своей работе, и мне хочется скривить рожу каждый раз, когда слышу, какой «невероятный Денис Рашидович».
Я пинаю ногой попавшийся по дороге снег, пропустив Полину чуть вперед.
Она сворачивает к ограде, я двигаюсь следом. Прислоняюсь к перилам спиной и скрещиваю на груди руки.
Полина становится напротив, прячет руки без перчаток в карманы. Она чертовски яркая.
— Как сегодня прошла твоя тренировка? — спрашивает она.
Мне нравится, что сегодня Полина хочет поговорить обо мне, а не о своем боссе. Мои заскоки очень тупые, детские даже, но силой их из башки не выгнать. Прилипли. Может, потому, что я в свой адрес по жизни не так много похвалы получаю. Раньше это не парило, а сейчас слегка пинает.
— Я в графике, — отвечаю на вопрос. — Все идет по плану.
— У тебя большие планы? — интересуется Полина. — Собираешься что-нибудь выиграть?
— Много чего. Посмотрим…
— Например?
Я называю ей три кубка, соревнования за которые пройдут с апреля по июнь. Свои шансы предпочитаю не озвучивать, время покажет.
— Амбициозно, — проговаривает Полина.
— Слишком сложное для меня слово, — напоминаю ей о том, как мало книг я прочитал.
Все это время я думаю о том, как может пахнуть ее шарф. На ее одежде всегда есть тонкий след от духов. Я ни разу с этими запахами не конфликтовал, они понравились мне все до единого. И это с учетом того, что искусственные запахи на женском теле я вообще никогда не любил.
— А как бы ты сам себя назвал? — слышу я вопрос. — Кхм… одним словом.
— Одним словом?
— Да. Охарактеризуй себя одним словом.
Она опустила шарф вниз, чтобы освободить подбородок. Я наблюдаю за тем, как двигаются ее губы. Это отвлекает.
Сегодня я в ресурсе свои мысли озвучить, раз уж мне врубили зеленый свет.
Наблюдая за Полиной, говорю:
— Я… голодный.
Она смотрит на меня исподлобья, чуть приоткрыв губы.
Судя по тому, что уточнения ей не нужны, она примерно понимает, о каком голоде идет речь. В любом случае я обвожу взглядом ее тело, надеясь, что она не в настроении точить об меня ножи, но даже если и да, я постараюсь не сдохнуть.
Втянув в себя воздух, чищу немного мозги.
— А ты? — спрашиваю я. — Охарактеризуй меня одним словом.
Полина кусает губу.
Скользит глазами по моему лицу.
— Ты… — произносит она. — Прямолинейный…
Звучит не круто.
Я тру пальцами бровь, а Полина… улыбается.
Пфф-ф…
Протянув руку, я слегка сжимаю локоть Полины и подтаскиваю ее ближе.
Она замирает, остановившись от меня в сантиметре.
Мне нужно минимум усилий, чтобы коснуться губами ее виска, но я тоже не двигаюсь. И я не слышу ее дыхания, возможно, из-за ветра, зато слышу запах… ее духов…
Я вдыхаю его, раздувая крылья носа.
Ладони Полины лежат на моей груди, и она не сопротивляется, когда я прохожусь губами от виска к подбородку. По щеке. Теперь ее дыхание я слышу — короткий шумный выдох из приоткрытых губ, мои же сомкнуты до скрипа желваков.
Она мне не помогает, так что, склонив набок голову, я бодаю ее нос своим…
Полина сжимает пальцы на нагрудном кармане моей куртки.
Я касаюсь ее губ еле-еле, но разряд по яйцам мощный. И от контакта, и от того, как губы под моими дрожат.
Блядь.
Ладонь у меня ледяная. Полина вздрагивает, когда обнимаю ее щеку…
Убрав руку, я сжимаю Полину за талию, пытаясь не разгоняться. Целую, не пытаясь ломиться языком, даже когда меня приглашают. В ответ она дергает за ворот моей куртки, тянет на себя…
Я бы улыбнулся, но на эмоции я сейчас полностью отупевший.
На языке у нее кофе, а на моем, очевидно, мятная жвачка. В любом случае вкус меня секунду интересует, меня прибило ощущениями. Настолько, что я теряю края. Возвращаю ладонь на бархатную щеку и с голодом жру податливый сладкий рот…
Полина дергается. Толкает меня в грудь. Вдыхает ртом, запрокинув голову, и на шаг отскакивает.
Я вижу ее глаза, выражение лица. Возбужденное адски.
И жестко возвращаю ее назад, крепко сдавив талию.
Теперь уже не от ощущений кайфую, а от того, что на моей шее требовательные руки, да и губы у Полины теперь такие же. Наш контакт жестче и горячее раз в сто, в ответ на что в ширинку джинсов мне врезается член.
Я сам снимаю Полину с себя.
Ее руки с шеи. Отодвигаю влипшее в меня тело.
Разворачиваю ее спиной и вжимаю в ограду, толкнув бедрами и телом. Руки скрещиваю у Полины на животе. Крепко, чтобы не двигалась. И носом прижимаюсь к ее макушке, закусывая запахом волос.
Она дрожит, вцепившись в ограду.
Я дышу поглубже и морщусь. Дико хочется расстегнуть ширинку.
Сердце лупит по ребрам. Успокаивается постепенно. Синхронно с тем, как Полину в моих руках перестает колбасить.
На реке перед нами ничего интересного. Сплошной лед. За моей спиной ребенок орет.
— Завтра у меня до девяти тренировка, чтобы разгрузить выходные. Какие планы на субботу? — спрашиваю я.
Выдыхаю долго, почти на нормальной скорости.
— Никаких, — четко сипит Полина.
— Встретимся?
— Да.
— Хочешь ко мне? — приглашаю ее в гости.
Я уверен, что она молчит умышленно. Я не сомневаюсь, что она хочет!
— Хочу… — слышу за шелестом ветра. — Я в четыре встречаюсь с Ксюшей Минаевой. Отвези меня в центр…
Мы возвращаемся к машине, сделав петлю по парку. Выезд с парковки мне перекрыл черный джип «Мерседес», но хозяин объявляется до того, как я теряю терпение и зажимаю клаксон. Из кафешки выходит глаженный мужик в пальто с кофейным стаканом, которым машет мне, принося извинения.
Полина вообще никак на происходящее не реагирует. Высадив ее недалеко от университета, я остаюсь в машине один, но с ощущением, что я не на шутку счастлив. Я не в состоянии это ощущение описать, слишком мало прилагательных знаю, но оно… охуенное.
Глава