Сна не было и в помине. Слишком странно все. Что произошло? Как так получилось? Я столько лет… даже самому себе словами не объяснить… все было так сложно! И мысли не возникало просто подойти, просто обнять. Всегда казалось, что никто не оценит жеста, наоборот, примут за лицемерие и слабость. Привязанность надо доказывать делами: чем большего ты добился, тем сильнее твои любовь и уважение к трудам твоих родителей. Во всяком случае, так говорили мне.
Единственный раз я, не проснувшись толком, поступил наоборот, и… все случилось само собой? И оказалось, что бояться нечего, надо действовать так, как подсказывают чувства, а не разум? Но это же неправильно! Меня всю жизнь учили, что эмоции – путь в никуда! Подчиняться им – значит проиграть!
Мозг кипел и готов был взорваться, когда откуда-то изнутри снова пришло ощущение прохладной ласковой воды, омывающей воспаленные мысли. Вода нежно обволакивала и негромко шептала, подсказывая: эмоции эмоциям рознь. Во всем нужен баланс. Нельзя бесконечно подавлять чувства, это ведет к неврозам, болезням и сумасшествию. Контролировать себя полезно, но в меру.
Как странно… будто с дорогущим психотерапевтом поговорил. При том что, получается, беседовал сам с собой, успокаивал сам себя. Может, как раз это и есть шизофрения? Доконтролировался уже?
Глава 8
Кристина
Ну какой примерный сын-то оказался наш Вейшенг, даже не ожидала. Вот что значит недолюбленный ребеночек, показали дорожку, где по головке мама гладит, так он по ней галопом припустил!
Я ночью спросонья и с перепугу начудила, конечно. Кто же знал, что это самая правильная линия поведения? Урок мне: лучше всего действовать спонтанно, возможно даже с бодуна. Хех…
Но теперь я не завидую будущей жене младшего наследника У. Ибо, судя по размягченно-хищным взглядам его маменьки, ей страшно понравилось быть центром мира своего сына. И черта лысого она так просто уступит ночной кукушке это место!
Он ей завтрак сам приготовил! А еще в его доме, оказывается, целый комплекс покоев для маменьки был обустроен. И тебе личная спальня, и кабинет с раритетными дорогущими аксессуарами. И особая ванная с сауной и гидромассажем. И Мэй когда-то ходила на курсы косметологов и визажистов.
Короче говоря, не удивлюсь, если наша мамуля насовсем к сыну переселиться решит. М-да… вот это я сама себе сделала головную боль! Нарочно не придумаешь.
«Не решит, – пришла мысль от Вейшенга, который, похоже, каким-то образом всю дорогу подслушивал мой внутренний монолог. Хотя принимал его за свой. Наверное. – Жена господина У обязана соблюдать много условий. В частности, проживать в центральном поместье семьи вместе с супругом и присутствовать на ежедневных завтраках и ужинах. Поэтому мама сможет оставаться у меня не чаще раза в неделю, либо наносить визиты, когда отец в командировке. Это прописано в брачном контракте».
Мужчина, кстати, только-только поставил на плиту кофе в турке. Так как горничную он пока отправил ухаживать за матерью, то приходилось самостоятельно добывать себе крепкий черный напиток.
«И что? Вот так, по правилам, прописанным в контракте, всю жизнь?» – удивилась я.
«Обычно такие контракты заключаются на срок от двух до пяти лет. Потом, если супруги желают продолжить совместную жизнь, пролонгируются. Иногда пересматриваются некоторые условия, но женитьба всегда именно контракт», – все так же мысленно ответил Вейшенг, наблюдая за первыми пузырьками.
«Пипец…»
«Что?! В смысле… пипец?! Что это вообще за слово? Откуда оно в моей голове?!»
«Неважно, услышал где-то на улице, – на всякий случай струсила я. – Смотри, кофе из турки сейчас убежит!»
Слава тебе боженька, к тому моменту, как Вейшенгу пришла пора отправляться на работу, маменька тоже засобиралась. А то я уже волноваться начала: такими темпами реципиент готов был не просто отступить от ежедневного ритуала, но и дома остаться, вместо того чтобы отправляться в офис и ишачить там до посинения. Еще бы, маменька в кои-то веки не клюет в маковку, а мурлыкает и гладит. Дорвались оба. Кто им раньше, умным таким, не давал?! Обязательно попаданка нужна, чтобы в нормальных человеческих отношениях разобраться?
Но все-таки привычка взяла свое, и ровно в полвосьмого мы сели в машину и за пятнадцать минут добрались до офиса. Разве что одеться Вейшенг себе позволил чуть более небрежно: матушка уж слишком настаивала на том, чтобы разбавить «излишне строгий и похожий на отца» образ, который всегда «вгонял ее в скуку».
А я страдала. Такой мужик! Особенно в джинсах и водолазке… и пощупать никак! Даже любоваться можно только осторожно. А то он пугается моих восхищенных мыслей и шарахается от зеркала, подозревая себя то ли в нарциссизме, то ли еще в каких извращениях. Селфцест это вроде называется. Тьфу! Приснится же такое.
Во всяком случае, я продолжаю надеяться, что сплю. Сплю, сказала! А вовсе не померла в своем мире и навсегда застряла в чужой голове…
На Вейшенга в офисе пялились, как на второе пришествие Христа. Или Будды, если придерживаться местной религии. Видимо, еще никогда не видели начальство в столь незамысловатой одежде. Хотя, конечно, незамысловатой она кажется, только если вы в брендах не разбираетесь. Все вещи, в которые маменька одела любимого и единственного сына, стоили не меньше нескольких десятков тысяч долларов. И пусть мы с Веем такую растрату не одобряли и даже ворчали недовольно, но…
Я просто не могла удержаться и все время ловила его отражение во всех стеклах. Ну хорош же, чертяка! Так бы и съела… Упс, дорогой, не в том смысле! Не надо шарахаться от всех зеркальных поверхностей, как классический вампир. Тем более я тут не одна такая «голодная».
Но на чужие взгляды младший господин У внимания не обращал, а вот от моих мыслей явно вздрагивал. И сразу после планерки сбежал в кабинет, который ему оборудовали на смотровой площадке последнего этажа. Тамошние стекла отличались особой прозрачностью изнутри помещения, отражения в них не возникало. И кроме того, я сразу отвлеклась на восхитительный вид на город.
Вейшенг облегченно выдохнул, сел в кресло, и нас снова оккупировали таблицы и документы. Только вот даже не знаю, на счастье или на беду, но нам очень быстро помешали.
Стеклянная дверь, отделяющая кабинет от общедоступного пространства, вдруг без стука распахнулась, и на пороге возник еще один красавчик, неуловимо похожий на самого Вейшенга, только постарше.
– И что ты тут устроил? Очередной неадекватный перформанс? – без какого-либо приветствия спросил нас нарушитель спокойствия.
Мой сосед приподнял недоуменно одну бровь