«А теперь быстро-быстро ползем к капоту!»
«Ползем… Кристи, не бойся, я… спасу…» – задыхаясь, выдал Вейшенг, стараясь не обращать внимания ни на стреляющее болью плечо, ни на ушибленную спину – под конец нас все же слегка протащило по асфальту. Хвала все тому же костюму, что именно ушибы, а не содранная до крови кожа.
«Конечно спасешь, не болтай лишнего!» – без всякой логики взвыла я, при том что сама ни секунды этого кошмара не молчала.
Мы выпали из-под высокого бампера возле самого тротуара, там, откуда рукой было подать до узкого прохода между двумя зданиями. И как удачно, что прямо посреди этой щели торчал бетонный столбик, преграждающий путь слишком ушлым автомобилистам, чтобы они не пытались протиснуться мимо пробки на основном перекрестке.
Еще пара метров, один рывок – и мы были бы спасены. Жаль, что киллер нам попался шустрый и сообразительный. Падла! А ведь я уже слышала на периферии шум толпы!
– Вот ты где, гаденыш, – раздался хриплый незнакомый голос. Шаги, звук которых отдавался болью в теле. – Живучие вы, чебольи выкормыши. Ну ничего, считай, твое везение в этой жизни закончилось! Думал, полиции дождешься, и все? Или папочки, ха. В такие-то пробки даже крыса не проскочит, не то что нужная машина.
«Наемник с полуострова», – на периферии сознания отметил Вей, улавливая слово «чеболь».
Черный глаз пистолетного дула смотрел прямо в лицо. Потом вдруг дернулся ниже и вспыхнул ало-огненным. Пуля вылетела медленно, как в кино, зато было сразу понятно: на этот раз прямо в сердце. И никакой костюм не спасет, это не настоящий бронежилет, не предназначен для стрельбы в упор.
Тело толкает назад, и мы падаем на спину, теряя убийцу из виду. Глаза застилает пелена слез, отчего все расплывается в голубом цвете неба.
И сразу новый выстрел – на этот раз будет контрольный, в голову…
«Нет».
Я не кричала. Просто время остановилось, и в хрустальной тишине мой голос прозвучал на удивление спокойно.
«А может, это и к лучшему? – так же спокойно ответил Вейшенг. – Как бы я ни храбрился, как бы ни обещал придумать способ оживить тебя, это ведь невозможно. Так, может, проще мне стать таким, как ты? Вместе уйдем на перерождение. Как в старых сказках о любви, переродимся в будущем».
«Ты должен жить, тебе еще не время. – Я упрямо выдохнула и… не знаю, что сделала. Напрягла нечто, чего у меня не было? Словно зажгла свою душу как спичку и всем своим естеством пожелала лишь одного: хоть как-то, неважно как и какой ценой, но защитить своего принца. Нет, не принца. Принц – это нечто далекое и эфемерное, сказочное и неосуществимое. Я же хотела защитить лишь его, человека, которого так люблю. – Не отдам тебя, Вей. Никому не отдам. Даже смерти!»
«Что ты делаешь?! – Вейшенг вдруг растерял спокойствие, подаренное нам этими последними мгновениями жизни. – Кристи, не смей! Ты же… ты горишь! Я тебя вижу, и ты горишь!»
«Молчи. Так надо».
Теперь все было наоборот. Теперь вся боль от ран доставалась именно моему сознанию. Жутко болели плечо и грудь. Горела спина, и ныли перенапряженные мышцы.
– Что за хрень происходит, у тебя что, в груди была свето-шумовая?! – Убийца резко замотал головой, теряя прицел, и Вейшенг практически на голом адреналине и отчаянии таки смог резко подняться и одним прыжком оказаться перед наемником, хватая того за руку. Пистолет несколько раз выстрелил в воздух и стену здания.
«Кристи! Кристи, не смей!»
Я горела в огне и чужой боли, сознательно раздувая это пламя все ярче и ярче. Потому что пламя останавливало пули. Кажется. Или как-то еще защищало Вейшенга. И мне было все равно, что звуки становились все глуше, реальность все тусклее и прозрачнее. В какой-то момент я перестала видеть его глазами. Потом начали пропадать запахи, ощущения, даже свет померк. В последний момент почудился звук полицейской сирены…
И только голос Вейшенга звучал по-прежнему четко и громко: «Кристи! Кристи, не надо! Кристи! Не уходи!»
«Прости, родной. – Говорить, даже мысленно, стало почему-то очень трудно. – Я все равно уже умерла, мне не страшно. К тому же это, наверное, правильно…»
«Крис… Кри… лю… я!»
Эпилог
– Это чудо, – убежденно сказала пожилая медсестра полицейскому. – Настоящее чудо! Человек, которого расстреляли практически в упор, не только выжил, но еще и не получил ни одного по-настоящему тяжелого ранения!
– Правду говорите, почтенная. – Молодой патрульный покачал головой и отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. – Даже наш начальник признал, что за тридцать лет работы ничего подобного не видел. Словно ангел-хранитель закрыл молодого господина У своими крыльями. Иначе никак не объяснить, что парень не только выжил, но и чуть сам не убил нападавшего? В него отстреляли весь магазин, и все пули, как нарочно, либо не прошли сквозь ткань костюма, либо не задели ни одного жизненно важного органа!
– Одна почти дошла до сердца, но запуталась в ткани, а потом застряла в ребрах. А опаленные волосы сбоку видели? Пролетела вплотную к голове, лишь чуть оцарапав кожу. А еще одна и вовсе попала в мобильный телефон, лежащий в скрытом кармане на груди!
– Точно в шелковой рубашке родился, – констатировал полицейский. – Только непонятно, кого он все время зовет. Странное слово, мы даже не сразу сообразили, что это имя. Не наше оно, западное вроде. Но рядом с ним не было никаких женщин, ни местных, ни иностранок. Вообще, в последнее время, по показаниям родни и служащих, ни с какими иностранными девушками господин У Вейшенг не общался. Лишь с потенциальными невестами, но никто из них не эта… Крис-ти.
– Старший господин У велел об этом не распространяться. – Пожилая медсестра поджала губы и вздохнула. – Будь я помоложе и понаивнее, заподозрила бы, что весь этот кошмар – результат неудачного романа богатого наследника и иностранной вертихвостки. Но тут никакой пикантности или грязи, уж я-то вижу. Бедный мальчик так тяжело бредит. И, говорят, плачет во сне.
В этот момент их разговор прервали, в дальнем конце коридора появился богато одетый молодой мужчина в сопровождении молоденькой женщины. Оба выглядели растрепанными, помятыми и страшно обеспокоенными. Мужчина в три прыжка подлетел к двери в отделение реанимации и рявкнул:
– Где мой брат?! Он здесь?!
– Нет-нет, его уже перевели в отдельную вип-палату, – поспешила ответить старая медсестра. – Серьезных травм нет, а поверхностные все зашили и обработали лучшие врачи нашей больницы. Только вот эмоциональное состояние