- Здравствуй, Зак.
Привычно осматриваю мирно спящую Тару. Если бы не перебинтованная голова и рука, можно было бы подумать, что она просто спит.
- Как она?
- Стабильно.
- А ты? – сощуриваюсь, осматривая постаревшую лет на пять женщину.
Под глазами мешки, привычный огонь из глаз пропал. Выглядит как бледная тень самой себя.
- Я тоже. День был сумасшедший. Зайду куплю что-то перекусить и сразу спать.
- Я кстати, привёз. Заходить не придётся.
Протягиваю ей пакет с передачей от матери. Это не первый раз, когда мама что-то готовит для Камиллы, поэтому она не удивляется. Благодарно прижимает руку к груди.
- Спасибо, Зак. Маме привет передай и спасибо от меня.
Утвердительно киваю.
- Беги отдыхай. Пост сдал, пост принял.
Натянуто усмехаюсь, но Камилла не уходит. Смотрит на меня и несколько секунд молчит.
Иногда мне кажется, что она еле сдерживается от того, чтобы вывалить на меня обвинения. И будет права. Я её не остановлю. На самом деле не понимаю почему она до сих пор этого не сделала. Может, потому что я единственный, кто есть у неё в эту минуту? А может весь гнев направила на водителя? Но я-то виноват не меньше. Я бы выдержал её гнев. Я бы сейчас что угодно выдержал, кроме разве что того, что она могла бы запретить мне приходить сюда.
- Если бы не твоя семья, Зак, я не знаю как бы я пережила этот период, - вдруг говорит тихо, смаргивая выступившие слезы.
Я не знаю каково это для матери – смотреть на своего ребёнка и не знать какое будущее вас ждёт. Но я очень хорошо чувствую это по себе. Незнание и непонимание тупой болью живёт в груди и режет сердце ржавым ножом.
- Камилла, я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь тебе. И ей, когда она придёт в себя.
Я стараюсь быть оптимистичным. Камилла же слишком давно работает в больнице, чтобы знать, что далеко не всегда следует положительный исход.
- Я поехала, Зак, - берет меня за руку и ободряюще сжимает пальцы.
- Давай. Постарайся поспать!
По себе знаю, что этот совет чисто слова. Я перестал спать шесть дней назад.
Когда Камилла уходит, я скидываю ветровку, мою руки и подхожу к койке.
Осторожно прохожусь большим пальцем по бледной прохладной щеке.
- Привет, маленькая. Сегодня у нас в планах просмотр твоего любимого мультика.
Усевшись рядом в кресле, через вайфай подключаю к висящему на стене телику изображение, и палату озаряет звук интро Белоснежки.
Телик сюда повесили специально для меня. Я приношу фильмы, которые любила Тара. И те, которые нравятся мне. По началу мне хотелось, чтобы она их услышала и проснулась. Ткнула бы в плечо, и сказала – какую фигню ты смотришь. Но этого не происходит.
- Смотри, ты теперь тоже как Белоснежка, малыш, - говорю, скашивая взгляд на мою не подающую жизненных признаков девочку.
К горлу ком подступает. Тянусь к обездвиженным губам и осторожно прижимаюсь к нижней в самом уголке. Провода в её рту не позволяют сделать это нормально. Спазм сводит грудную клетку. Глупо, конечно. Как будто мы в сказке, мать её, и я могу хоть как-то помочь. Принц, блядь, который имеет прямое отношение к тому, что она сейчас здесь лежит.
- Но ты упрямее Белоснежки, правда? Тебя так легко не разбудить, - шепчу, упираясь своим лбом в её.
До боли в ребрах хочется почувствовать на своей щеке теплое дыхание, тихий шепот «Зак». Я бы жизнь отдал, чтобы она сейчас проснулась.
- Или просто я не твой принц, маленькая, да?
Зажмуриваюсь, в сотый раз испытывая эту невозможную агонию в районе сердца. Будто его выдирают изо дня в день по сантиметру и никак не вырвут.
Выдыхаю и падаю обратно в кресло.
После Белоснежки, включаю Ходячих мертвецов. Их она так и не досмотрела.
- Привет, Зак, - здоровается Кэйси, входя вечером в палату.
Отвожу глаза от экрана и приветливо киваю медсестре Тары.
- Привет.
- Принесла тебе батончик, - светловолосая девушка в голубом халате улыбается, протягивая мне Сникерс, - заметила, что ты ничего не ешь, когда приходишь.
- Это потому что я дома ужинаю. Спасибо, но съешь сама.
Она ещё с первого вечера проявляет ко мне заботу. Или это интерес, я не вдумывался. Мне фиолетово.
- Уверен?
- На сто процентов.
Медсестёр тут несколько, и я со всеми уже знаком. Каждый вечер и утро они делают обход. Записывают показатели, и совершают некоторые процедуры. На это время я выхожу из палаты и отправляюсь за кофе.
Когда возвращаюсь, в палате уже снова никого нет.
Падаю в свое место обитания, листаю новости инсты.
Читаю вслух Таре статьи и какие-то бредовые приколы.
Когда глаза уже устают от экрана, откладываю мобильный и придвигаюсь ближе к койке. Сжимаю тонкие холодные пальцы.
Я здесь уже столько времени, а все никак не могу поверить, что все происходит в реале.
О причинах произошедшего не думаю. Как и том, что для неё я значил всегда меньше, чем она для меня. Тара была центром моей вселенной. Да что там была – она до сих пор им является. И вряд ли когда-то это изменится. Наверное, она не виновата, что не испытывала ко мне того же, что и я к ней. Сердце болезненно сжимается, и я тянусь к её пальцам. Прижимаюсь к ним губами.
- Хватит спать, маленькая. В мире столько прекрасного, а ты все пропускаешь, - говорю, всматриваясь в спящее лицо, - Скоро начнётся учебный год, ты же не хочешь потом догонять? Тебя столько всего ещё ждёт. Новые знакомства, друзья, развлечения, танцы. Кэтрин передавала, что ждет тебя у себя, как только разрешат врачи. Ты всегда была общительной и яркой. Не лишай мир себя. Борись, слышишь? Выплывай оттуда, где ты сейчас находишься! Там тебе не место!
А в ответ только монотонный писк аппарата…
49
Прихожу домой, захожу в гостиную и падаю на диван. Закидываю руки и голову на спинку, прикрывают веки. Шея ломит после неудобного больничного сна, но я уже привык. Чуть позже спущусь в зал и разомнусь, станет легче. Физически легче. Морально ни капли.
- Привет, - голос сестры заставляет открыть глаза и взглянуть в сторону входа в гостиную.
Тянущая боль тут же стягивает мышцы, и я рефлекторно массирую шею.
- Привет, -