Алик не появился ни на другой день, ни в последующие. Его вещи аккуратно висели в шкафу, кладовка была забита продуктами, но сам хозяин запропастился, и Косяков начал беспокоиться. Биржа биржей, а случиться может всякое. Вон какое сейчас время. Каждый день по телевизору передают устрашающие сообщения уголовной хроники.
На третий день Вениамин не выдержал. Прикинув, что даже очень занятый человек должен все-таки заезжать домой, он отправился к Алику в девять вечера и, к счастью, застал его на месте.
— Как раз собирался к тебе! — по всему было видно, что Алик искренне рад. Он столкнулся с Косяковым в дверях и теперь стремительно повлек его обратно, в квартиру. — Смотри, что тут делается! Кругом беспорядок. Ты мне во как нужен! — лицо Алика озарила белозубая улыбка. — Посуда немыта, на ковре — окурки. Разве можно так жить? — громко спросил он и сам же ответил, — так жить нельзя! И ты у себя на окраине один киснешь. Слушай, перебирайся ко мне. Будешь тут хозяйничать. Что мне, уборщицу нанимать? Потом, опять же надо, чтобы кто-нибудь по телефону отвечал. Автоответчик — это для пижонов. Секретарем будешь, понял? Моим личным секретарем.
Как ни беспокоился Вениамин об Алике, от этих слов его взяла оторопь. Пойти секретарем к мыши, пусть даже очеловеченной? Нет, это чересчур.
— Не хочешь? — огорчился Алик, заметив странное выражение лица своего приятеля. — Не нравится? Тогда давай я тебе на нашей бирже брокерское место куплю. Запросто, — оживился он от новой идеи. — Пара месяцев на курсах менеджмента, еще месяц — практика, и в путь.
Вениамин смущенно засопел и отвернулся.
— Да, это действительно не для тебя... — Алик задумчиво поглядел в окно, где поздние майские сумерки окрасили горизонт в светло-сиреневый цвет. — Тогда давай просто посидим, поболтаем, как в старые добрые времена. Только порядок помоги навести! — взмолился он, видя, что Косяков так и торчит столбом посреди комнаты.
Уже совсем стемнело, когда друзья сели за стол. Несмотря на новую мебель и ковры, комната еще не приобрела уютного жилого вида, все вещи казались случайными, но зато чай был крепок и вкусен, и настроение Вениамина постепенно улучшилось.
Не зная, чем еще занять гостя кроме задушевных разговоров, Алик включил компьютер.
— Иди сюда, тебе должно понравиться, — позвал он Косякова. — Здесь есть несколько игр, давай сыграем.
На экране монитора появилась надпись на английском, и Косяков, наморщив лоб, с усилием перевел:
— „Мышиный лабиринт".
— Вот-вот, — усмехнулся Алик. — Это забавно.
Смысл игры Вениамин понял быстро. Высветился серый запутанный лабиринт, в котором бегало десятка два мышей, бестолково, казалось, мечущихся по изломанным коридорам. В лабиринте открывались и закрывались дверцы, поднимались решетки, и мыши шмыгали из одного конца лабиринта в другой, подбирая разбросанные там и сям крошки. В центре лабиринта стоял, выгнув спину дугой, большой зеленый кот.
— Правила простые, — объяснял Алик, ловко стуча пальцами по клавиатуре. — Кот должен поймать всех мышей и чем быстрее, тем лучше. Если не успеет, его съедят самого. Вот, смотри.
Он нажал на клавишу, и кот быстро двинулся вперед — навстречу ему по коридору бежала маленькая мышка. Едва она столкнулась с котом, раздался тонкий мелодичный сигнал, и мышь исчезла. — Ну и так далее. Давай!
Вениамин робко притронулся к клавишам. Сначала дело шло, вроде, удачно. Кот поймал с десяток мышей, но в это время остальные, сталкиваясь между собой, постепенно стали превращаться в одну здоровенную серую мышь. И когда зеленый кот погнался за ней, и они столкнулись, послышался ужасающий кошачий мяв. Кот задергался и исчез сам, а мышь присела и самодовольно потерла усы тонкой лапкой.
— Проиграл! — услышал Косяков над самым ухом торжествующий возглас. — Надо было быстрее ловить! Вот так!
Алик сам сел за клавиатуру. На этот раз кот не стал медлить. Он тут же погнался за мышами по лабиринту, и мелодичные сигналы последовали один за другим со скоростью азбуки Морзе. Нигде мышам не было спасения. Как они ни хитрили, как ни пытались скрыться от свирепого зеленого кота, он настигал их и через пять минут лабиринт опустел.
— Вот, собственно, и все, — Алик удовлетворенно откинулся на спинку кресла. — У тебя еще будет время потренироваться, научишься ловить не хуже.
Наутро Косяков проснулся на кожаном диване один в пустой квартире. Алик давно уехал на биржу. Сквозь открытую дверь лоджии снизу доносился шум машин, и солнце освещало верхушки тополей, делая их еще более зелеными. На столике перед компьютером Вениамин обнаружил записку, написанную ровным почерком отличника, и пять сотенных купюр.
„Не в службу, а в дружбу, — писал Алик. — Выкупи заказ в продуктовом на Нарымской. Спросишь Анну Евгеньевну, она сама знает, что и как. Сдачу оставь себе“.
Вениамин повертел в руках бумажку, вздохнул и отправился по указанному адресу.
Спустя три месяца Бершадский, несмотря на явное улучшение, все еще оставался в больнице. Косяков старался навещать его еженедельно, тем более, что времени было много.
Обычно, купив килограмм яблок или еще чего-нибудь вкусненького на рынке, он шел на остановку пятого автобуса, чтобы добраться до больницы на Владимировской. В приемном покое к Вениамину привыкли и вызывали Бориса даже в священные часы послеобеденного отдыха.
Борис являлся мрачный, придерживая на груди расползающийся воротник серой казенной пижамы.
— Опять от этого? — вместо приветствия спрашивал он, усаживаясь на колченогий стул. — Не надо мне никаких яблок.
— Да это от меня, не от Алика, — Косяков снова и снова отмечал, что дело на поправку идет, пожалуй, медленно. — А ты хорошо выглядишь, — врал он, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. —Помолодел.
— Здесь тоже есть мыши, — Бершадский нервно оглядывался по сторонам. — Ненавижу!
Из больницы Вениамин, как правило, отправлялся к Алику и быстро наводил у него порядок.