В комнате повисла напряженная тишина. Взгляды всех собравшихся прикипели к хрустальной сфере на столе. Две секунды ожидания показались маркизу вечностью. Он не чувствовал собственного тела, не дышал и не шевелился, а затем весь обмяк на стуле: нижняя часть лица дознавателя, склонившегося над шаром, озарилась золотом.
Только что лорд Абракс лишился половины своего состояния, обещанного начальнику тюрьмы, зато вернул себе свободу и положение в обществе.
— Желтый. Правда! — дознаватель разогнулся и гаркнул стражнику: — Освободить его сиятельство! Живо!
Тот самый жирный пьянчуга с красным носом, не так давно называвший маркиза падалью, подбежал к нему с ключом в руке и принялся расстегивать оковы на его запястьях.
— Сейчас, господин, — лепетал он подобострастным тоном, — сейчас, минуточку.
Его выпуклый лоб блестел от пота.
— Мы приносим вам свои извинения, милорд, — тем временем говорил дознаватель. — При свидетелях артефакт правды доказал вашу невиновность. Вы можете вернуться домой. Я велю подать вам экипаж.
«Домой!» — глаза защипало от слез, и лорд Абракс часто заморгал, чтобы позорно не разрыдаться на людях.
Он не верил. Каждую секунду ожидал подвоха.
Щелкнули замки наручников. Освобожденный маркиз тяжело оперся на стол и поднялся на ноги. Те не хотели его держать. Шатались, подгибались, дрожали.
«Домой! Домой!»
Он уже предвкушал, как вернется в поместье и прикажет слугам набрать ему полную ванну горячей воды. Вымоется до скрипа самой жесткой из своих мочалок, оденется в чистое и пообедает запеченной индюшкой, фаршированной картофелем. Даже опрокинет бокальчик-другой вина. А потом ляжет в мягкую свежую постель и забудет последние дни как кошмарный сон.
Пока лорд Абракс предавался мечтам и растирал покрасневшие запястья, его место за столом занял барон Цвайн. Вопрос ему задали такой же, как и недавно маркизу: было ли ему известно о животной ипостаси леди Алисии Морнглас.
Допросную лорд Абракс покидал под громкие женские рыдания, вопли барона и звуки отчаянной борьбы.
— Я не знал! Не знал! — истошно кричал старый развратник, вырываясь из рук стражников.
А шар на столе перед ним сверкал зловещим кровавым светом.
Этот конкретный артефакт был особенным, единственным в своем роде. Он отличался от своих собратьев тем, что все в нем было наоборот: желтый — ложь, красный — правда. Но знали об этом только двое — лорд Абракс и начальник тюрьмы.
Эпилог
Эльфийский свадебный ритуал был столь же красив, как и песня, звучащая под сенью цветущего древа. Невеста в струящемся на ветру белом платье, с венком лилий в волосах принимала от жениха, также одетого во все белое, кольцо и брачную клятву. Преклонив колено, тот выпускал на волю свой магический дар. Воздух звенел от самой нежной, самой трогательной песни, гимна любви и верности.
Алисия даже расплакалась, настолько проникновенно Илриан признался ей в своих чувствах. Стоя под ветвями древнего исполина, ее новоиспеченный муж сиял. Сиял в прямом смысле. Пока он пел, от его фигуры исходило едва заметное золотистое свечение и паутинкой тонких лучиков тянулось к Алисии. Эльфийская магия связывала их вместе.
Еще долгое время после ритуала Алисия ощущала в груди теплый огонек — отголосок волшебства клятвы. Мерцающий ореол вокруг жениха растаял, но продолжали сиять его глаза. Илриан светился от счастья.
Поцеловав невесту в губы, по-эльфийски сдержанно, он повел ее к белоснежному шатру, где жила самая старая и уважаемая женщина их клана. По местной традиции все новобрачные после свадьбы получали ее благословение.
— Она еще ни разу не ошиблась, — возбужденно шепнул Илриан, перед тем как отдернуть для Алисии полог, служивший дверью в шатер.
— Не ошиблась в чем? — спросила невеста, но они уже были внутри, окутанные дымом от ароматных трав, что хозяйка домика жгла в жаровне.
В зависимости от игры света и тени древняя эльфийка была странным образом похожа и на молодую девушку в расцвете своей юной прелести, и на зрелую даму на склоне лет. Жестом она пригласила новобрачных опуститься коленями на белый ковер, который устилал пол ее шатра, а потом бросила кости и раскинула карты.
Краем глаза Алисия видела, что ее истинный жадно следит за тем, что делает эльфийка.
Что происходит? Зачем это всё?
— Первая девочка. Через год и несколько месяцев, — вдруг произнесла женщина и тепло, с улыбкой посмотрела на Алисию.
Илриан рядом шумно вздохнул.
— Второй мальчик. Еще через два года.
Жених повернулся к Алисии с восторгом на лице. После того как он научился управлять своим магическим даром способом, который используют люди, его глаза из синих стали золотисто-голубыми, словно небо в огне. Сейчас они горели обожанием и любовью.
— Спасибо, — с чувством шепнул Илриан, будто получил от невесты бесценный подарок.
Алисия ничего не понимала. За что он ее благодарит?
Тем временем Илриан взял любимую за руку и прижался губами к тыльной стороне ее ладони.
А после обратился к таинственной хозяйке шатра:
— А еще дети будут?
Тут Алисия наконец уловила суть их разговора. Ее сердце гулко ударило в грудь, к щекам прилил румянец волнения.
Девочка. А потом мальчик. О превеликие!
Только что им позволили заглянуть в будущее. Лишили сюрприза, но даровали радость предвкушения.
Подождите-ка, что Илриан спросил? Будут ли у них еще дети?
Алисия затаила дыхание, вся обратившись в слух, но прорицательница покачала головой:
— Так далеко я не вижу.
Шатер они покидали в задумчиво-восторженном молчании. Услышанное надо было осмыслить и переварить.
— Так странно, — шепнула Алисия, остановившись в тени молодого дуба. — После ее слов мне кажется, что они, мои будущие дети, реальны и где-то рядом, ждут меня. Вот сейчас мы поднимемся домой, откроем дверь, и они будут там.
Ей отчаянно захотелось увидеть их, своих мальчика и девочку, взять на руки, прижать к груди, и напророченный год ожидания вдруг показался ей очень долгим сроком. А ведь до разговора с ясноокой Алисия не ощущала себя созревшей для материнства. Все изменилось за секунду.
— Пойдем, — обнял ее Илриан. — От бесед дети не рождаются.
Их дом, деревянный, с террасой на каждом из двух этажей, с большими окнами и мансардной крышей, был надет на стволы четырех осин. От первого этажа отходил веревочный мостик. Над крышей колыхались зеленые шапки древесных крон. На крыльцо вела широкая винтовая лестница с перилами.
Обычно в комнатах царил полумрак, но сейчас солнце заглядывало в окна и весь дом был пронизан косыми