— Арман… мой Арман.
Зарываюсь пальцами в его густые волосы, и кажется, будто тело загорелось, воспламенилось точно спичка от его рук.
Голой промежностью чувствую, как Арман трется об меня эрекцией, как он возбужден, я вижу, как выступают капельки пота на его висках.
— Сделай это! Сделай мне больно. Прошу, тебе это надо!
Встречаемся взглядами, глаза моего Монстра опасно блестят. Наверное, я бы сейчас умерла в его руках, вот только Арман серьезно качает головой:
— Нет. Я не хочу, Еся. С тобой так не хочу.
Вот он настоящий. Этот Монстр без маски, который на самом деле вовсе не монстр, а мужчина, который пережил океан боли. Никакой жестокости в Армане нет, только нежность, одна лишь нежность между нами сегодня, и держу пари, он это делает для меня.
Чувствую, что стала мокрой, соски превратились в ноющие камушки, а низ живота приятно потянуло.
— А-ай!
Арман входит в меня, заполняет всю до предела. Я настолько мокрая и жаждущая, что сразу же принимаю его. Мы сплетаемся в единое целое, и все, что могу, — с силой ухватиться за его плечи, за шею и чувствовать это. Его настоящего, его нелюбовь ко мне.
Так странно. Его «нелюбовь» приятная, жаркая, безумная, и она так похожа на мою любовь к нему. Я знаю, что он никогда мне этого не скажет, но мне и не надо. Я уже счастлива. Я поняла, что Арман на самом деле ко мне испытывает. Несмотря на ни что, я ему небезразлична.
Мы даже не говорим, а просто рычим и двигаемся. Нам жарко, горячо, приятно, и я вижу, как трепещут ресницы моего Монстра от удовольствия, как он нежно целует меня, как осторожно прижимает к себе, а после подхватывает и садится со мной в кресле.
Я сверху, первый раз на нем, и это так… так необычно.
— Я не знаю как…
— Просто опустись на него. Иди ко мне, Еся.
Арман помогает, и я вскоре чувствую, как растертых складочек промежности касается его большой эрегированный член. Медленно опускаюсь на него, чувствуя, как стенки растягиваются, я его принимаю.
— Арман… мне так хорошо. Мне так…
Наркотик ударяет в голову, когда я улавливаю ритм и начинаю насаживаться на член Армана, бесстыдно скакать на нем. Вот только настоящее безумие возникает тогда, когда Арман рычит, словно сбросив тиски, с силой хватает меня за талию и, чуть приподняв, поршнем начинает входить в меня: быстро, агрессивно, безумно, просто на надрыве.
Я кричу. В голос — так громко, потому что это что-то нереальное, такое близкое, такое наше. Я кончаю первая. Сильно, до дрожи, до головокружения и вспышки в голове, вот только Монстр не останавливается.
Арман подхватывает меня и укладывает на пол, а после устраивается между моих ног и захватывает ладонью мою шею, чуть сдавливает ее и целует в губы. Нежно и страстно, не больно, так приятно для меня, одновременно с этим берет мое тело, подчиняя его, раздирая и (не) любя одновременно.
Я стону, принимаю его, я им наслаждаюсь, а после чувствую, как Арман быстро вынул член из меня и кончил мне на живот.
Слова излишни. Я выпросила у него эту нелюбовь, но по-другому я просто не могла и не стала бы.
И, как ни странно, нелюбовь Монстра я ощущаю как его очень сильную, тайную и запретную любовь. Его любовь. Нежную и ласковую для меня, мужественную, заботливую, настоящую.
— Сколько у тебя было таких рабынь, как я, Арман?
Возможно, глупый вопрос, но молчать я не стану.
— Нисколько. Ты моя единственная рабыня, Еся.
Не знаю почему, но это признание Монстра греет мне душу. Хотя бы в чем-то я у него первая.
— А девушка? У тебя когда-то была девушка или, может, жена?
— У меня есть только ты. Моя маленькая рабыня.
Он прекрасно знает, к чему я веду, но я вовремя себя останавливаю. Смысл клянчить и просить? Я просто хочу насладиться моментом.
— Ты меня быстро забудешь, Арман?
— Я никогда тебя не забуду, девочка.
Мы лежим на разложенном диване. Эту ночь я сплю спокойно. Наслаждаюсь каждой минутой, проведенной с Арманом вместе. Именно с Арманом, а не с Монстром. Не знаю как, но я это чувствую. В его движениях, нежных поцелуях, даже взгляде. Он снял свою невидимую маску в эту ночь. Он был собой, потому что я попросила.
Глава 39
Мои глаза в тебя не влюблены —
Они твои пороки видят ясно.
А сердце ни одной твоей вины
Не видит и с глазами не согласно.
Шекспир. Сонет 141
Я не сплю в эту ночь. Мой хозяин тоже. Мы молчим. Иногда я рассказываю о своей жизни. О бабушке, маме, учебе, каких-то несбыточных планах. Арман слушает. Гладит меня по голове, перебирает мои волосы.
Он сидит на кровати, а я рядом, улеглась ему на бедра и просто смотрю. Смотрю на своего прекрасного Монстра. Мне все еще сложно отвести от него взгляд. Он завораживает. И конечно, этот подлец все знает.
— Кем бы ты хотел стать, Арман? Если бы не все это.
— Я не знаю. А ты?
— Ну… я учусь на филологическом. Могу стать учителем, хотя, по правде, мне ближе другое. Я мечтаю стать писателем, мечтала, точнее. А ты, хозяин? У тебя есть мечта? — спрашиваю и тут же жалею. Я знаю и так мечту Армана. Он мечтает о мести.
— Что такое «мечтать»? Это планы? — Арман спрашивает абсолютно серьезно, а мне становится больно. За себя, но больше за него. Он и правда ведь не знает, что такое мечтать. Этого слова в его жизни просто не было.
— Мечтать — это чего-то очень хотеть. Грезить об этом, постоянно думать, желать. Мечтать — это позволять себе мысленно летать, позволять себе жить и делать действительно то, что ты хочешь делать, быть с тем, с кем ты хочешь быть. Ты когда-то мечтал, Арман?
Монстр долго смотрит на меня, а после коротко кивает:
— Нет.
— Попробуй как-нибудь. Это так здорово. Нельзя жить без мечты. Мне кажется, если у человека нет мечты, он несвободен. А ты свободен, Арман. Позволяй себе это. Вот о чем бы ты мечтал, если бы мог себе это позволить?
— О собаке.
— Ты хочешь собаку?
— Да. У меня был Пес. Черная старая овчарка. Тот, кто смотрел за мной, отрезал ей голову. Хамит.
— О боже… за что?
— Из-за меня. Я залез в кабинет Хамита