– Зачем ты прилетел лично, а не просто продиктовал мне адрес по телефону? – спросил я Монти, когда мы встретились в районе «буквенных улиц» в Роузвуде в Юрике.
– Честно говоря, я здесь по просьбе мистера Шустера. Он совершенно не понимает, чем ты занят, и как это поможет делу Эвана Линя. Он недоумевает, зачем мистеру Чену вообще потребовалось нанимать стороннего частного детектива, раз у нашего бюро есть собственная детективная служба. Но босс думал, что ты будешь проверять алиби, искать альтернативные версии, а вместо этого ты копаешься в прошлом какого-то Френка Андерсена, бывшего зека из Гумбольта, отсидевшего за пьяный наезд со смертельным исходом. Босс хотел посоветовать мистеру Чену отказаться от твоих услуг, потому что ты только тратишь его деньги и время. Я с трудом убедил Шустера, что давно тебя знаю и доверяю, но он поручил мне лично проверить, каким делом ты занимаешься ради защиты Эвана Линя.
– Ради поисков настоящего убийцы Синди Чен, – поправил я. – Это и есть альтернативная версия. Мисс Чен вела довольно замкнутый образ жизни. Проводила время только с соседками по квартире. Единственный человек, с которым связана хоть какая-то тайна в ее жизни – ее возлюбленный Аксель Ферсен, отказавшийся тем самым Френком Андерсеном. И единственное, что пропало после ее убийства – это часы, которые он подарил ей незадолго до своего исчезновения. Я уверен, что Эвану Линю просто катастрофически не повезло. Убийца звонил Синди в тот же день, что и незадачливый жених. Потом он следил за квартирой, увидел, как уходят ее подруги, потом пришел и ушел Эван, наконец сам поднялся к ней. Убив девушку, он забрал с собой часы. Френк Андерсен заявил Синди, что они достались ему от отца, но я выяснил, что покойный Андерсен-старший никогда не владел подобным раритетом. Значит Френк их получил от кого-то позже, уже после выхода из тюрьмы. Между прочим, часы не простые, а с секретом. Я видел такие же у одного старьевщика. Там корпус переворачивается вокруг своей оси, и между задней крышкой и основанием можно поместить некое… послание. Например, сделать гравировку или вложить листок папиросной бумаги с какой-то запиской.
– Ты подозреваешь, что смерть Синди Чен связана с криминальным прошлым ее парня? – оживился Монти.
– С прошлым или настоящим.
– Судя по тому, что ты мне рассказал о проделках Акселя Ферсена, это было скромное и совершенно бескровное мошенничество. В результате никто даже не заявил в полицию. А если и заявил, то дело так и осталось без движения в полицейских участках. Никто толком не понимает, как расследовать финансовые преступления, если люди отдают деньги добровольно, а преступник не оставляет заметного следа. Я хочу сказать, что такие люди как правило не убивают. Но вот если он снюхался в тюрьме с настоящими бандитами… Это может заинтересовать Боба Шустера. Пойдем, побеседуем с мистером Торрентини, инспектором по судебному надзору. Он нас ожидает.
Стивен Торрентини, унылый полнеющий мужчина на пятом десятке, принял нас в крошечном кабинете, обставленном дешевой мебелью. Размерами и обстановкой кабинет напоминал мою собственную контору, костюмы с инспектором мы явно приобретали в отделе готовой одежды универмага, стриглись раз в пять недель по стандартному фасону за доллар и тридцать пять центов, да и зарабатывали, наверное, примерно одинаково, вот только доход государственного служащего был более стабильным и предполагал пенсионные выплаты. Однако всем своим видом мистер Торрентини демонстрировал, что его жизнь в какой-то момент пошла совершенно не по запланированному сценарию, и он явно заслуживает лучшего.
В прошлые времена я бы принялся размышлять, что заставляет человека тянуть столь очевидно постылую лямку, но теперь решил, что несчастный вид Торрентини объясняется просто тем, что у него нет собаки.
– Так вот, я достал для вас дело Френка Андерсена. Осужден в апреле 57-го, отбывал наказание в окружной тюрьме здесь в Юрике. Образцовый заключенный, получил диплом бухгалтера. В 1960-м был выпущен на поруки с надзором в течение двух лет. С ним у меня не было никаких проблем. Редкий случай. Приходил, отмечался, как положено, никаких нареканий на работе. В конце концов, мы договорились, что он будет просто звонить раз в неделю. Неплохой парень, а что. Я уж подумал, что пенитенциарная система впервые на моей памяти дала сбой, и бывший зек действительно вернулся к нормальной жизни, – Торрентини невесело усмехнулся. – Но вот тут уголовный адвокат и частный сыщик расспрашивают про старину Френка.
– А где он работал?
– Устроился в мебельный магазин на Ди-стрит недалеко от старого города. Его бывший работодатель мистер Темблтон дал ему отличную рекомендацию. Вначале работал на подхвате, но потом стал сидеть за кассой, а затем и вести бухгалтерию. Хозяин на него не нарадовался. Парень не пил, к делу относился серьезно, ни одной цифры не пропускал. Ему было до смерти обидно, когда Френк уволился.
– А разве он мог?
– Ну… по правилам ему необходимо было иметь постоянную работу. И я должен был ему подыскать что-то новое. Но Френк сказал мне, чтобы я не беспокоился. Мол, деньги он откладывал, так что продержится, пока сам не подыщет себе что-то более перспективное. Слушайте, поверьте мне на слово, я занимаюсь этой работой уже пятнадцать лет. С Френком не был никаких проблем. Срок его надзора истекал, так что я не стал прессовать парня за то, что он ушел из этой мебельной лавки. С его способностями он явно мог рассчитывать на что-то получше. Может, и не в Юрике. Так во что он вляпался?
– Мы пока не можем разглашать, – вмешался Монти. – Скажите, сэр, а Френк Андерсен все время вашего общения был… чист? Вы не заметили, чтобы он вел дела с какими-то явно криминальными личностями, с которыми свел знакомство в тюрьме?
– Вы имеете в виду бандитов? – удивленно переспросил Торрентини. – Вообще-то в окружной тюрьме сидят мелкие сошки. Воры, толкачи, бродяги, сутенеры. Вот такие бедолаги, как Френк, которые просто не умеют пить. Я-то вынужден заниматься всеми, – тяжело вздохнул он. – Также и прожженными бандитами, которые выходят из федеральной тюрьмы и приписаны к Юрике. Но с ними Френк никогда не сталкивался во время отсидки. За два года и девять месяцев в тюрьме у него было два сокамерника, один мелкий жулик, осужденный на пятнадцать месяцев, второй еще один злостный пьяница, ограбивший дом своей тещи. Этот другой тоже был моим клиентом. Семья активно требовала отдать его на поруки, но когда он вышел, то почти сразу же сломал жене руку и поджег дом тещи. Теперь снова сидит.
Торрентини и Фостер почти синхронно горестно