— Крепинский князь примет тебя как сына, для него это будет большая честь, — тут же ответил мне Мстислав, хотя на самом деле эти слова предназначались отцу.
А тот тем временем тяжело вздохнул, покачал головой, выдержал долгую паузу и в итоге заявил:
— Хорошо, Владимир поедет аманатом. Но у меня есть одно условие: он поедет туда ненадолго.
А вот это мне прям совсем понравилось. Теперь главное, чтобы враги на это согласились.
— Через пять лет он должен будет вернуться! — закончил отец. — Думаю, этого времени хватит, чтобы Станимир убедился в моём дружелюбии.
Да уж, зря я успел опять обрадоваться. В этом мире свои понятия о «недолго». Но оно и логично, это не мой прошлый двадцать первый век, где все всегда спешат, время летит, а пять минут спокойствия заставляют тебя нервничать — кажется, будто что-то не так, и ты куда-то опаздываешь.
Дядя тоже расстроился, это было хорошо заметно по его лицу, вмиг снова ставшему кислым.
— Думаю, брата это устроит, — сказал Мстислав. — Но я всё равно должен у него уточнить. Сам я не имею полномочий давать согласие на такое условие.
— А что ты можешь? — спросил отец.
— Я могу заключить с тобой перемирие, Борислав Владимирович. На три дня. За это время я получу ответ от брата. Но Владимир может уже собираться в дорогу. Я уверен, Станимир даст добро.
* * *
Три дня пролетели быстро. Разумеется, наш главный враг дал добро на условие отца — видимо, ему тоже очень не хотелось продолжать боевые действия. Причём ответ мы получили уже на следующий день. Поэтому собирался я активно.
С тем, что надо уезжать, я смирился легко. По большому счёту ещё неизвестно, где для меня опаснее: в заложниках в далёком Крепинске или дома с таким дядей под боком. Ведь я так и не вспомнил, куда и зачем тот хотел меня увести. А вспомнить очень хотелось.
Так как отец не был уверен, что меня пытались отравить златичи — и правильно делал, что не верил — он приставил ко мне Влока в качестве телохранителя. И тот все три дня от меня почти не отходил. Также Влоку было велено сопровождать меня в дороге до самого Крепинска. Как я понял, он был кем-то вроде начальника службы безопасности князя и одним из самых верных дружинников. Ему отец доверял полностью.
Да и вообще Влок оказался хорошим мужиком. Искренне переживал, что у меня отшибло память, помогал мне «вспомнить» детали моей жизни и отвечал на любые вопросы. Это было очень удобно. Вообще, легенда с отравлением хорошо выручала — абсолютно все пытались мне помочь постановить память. В итоге что-то я сам смог сам извлечь из доставшейся мне памяти, что-то мне рассказали, и к отъезду из отчего дома я уже хоть как-то мог ориентироваться в этом мире.
С собой в дорогу мне собрали два огромных сундука различных вещей, в основном одежду и доспехи. Ещё мне следовало взять меч и нож, потому как без этого здесь никак. И денег дали. Судя по всему, очень много.
В местной валюте я пока разобрался плохо. «Вспомнил», что здесь деньги называют печатями. И этих печатей разного достоинства мне выдали целый мешок. Точнее, мешочек, но всё равно было много. Человеку, отвыкшему от кэша, было очень непривычно: мало того, что наличные, так ещё и монеты. Они были сделаны из непонятного сплава, похожего на бронзу, и на каждой стояла печать. Видимо, магическая, потому как она едва заметно светилась, если монету взять в руки. Похоже, эти печати и дали название денежным знакам.
Монеты и печати на них были разные; они явно, различались по достоинству, но времени разбираться с ними не было. Главное — мне их дали, а там уж выясню, какие ценнее. А ещё мне вручили мешочек каких-то странных шариков, похожих на горошины или скорее жемчужины. Идеально круглые, все одинакового размера. И все молочного цвета.
Назвали это запасами, но для чего они нужны, не объяснили, так как я должен был знать. И судя по тому, что мне их дали целый мешок, это было что-то очень важное — такое, о чём было бы трудно забыть, поэтому я не стал никого расспрашивать про эти странные шарики.
Помимо белых, дали ещё шарики такого же размера, но золотисто-жёлтого и красного цвета. Этих совсем мало — небольшой мешочек. Видимо, они ценились дороже, чем белые. Стоило как можно быстрее выяснить, что же это такое, и не потерять их, разумеется.
В день отъезда меня подняли на рассвете. Я быстро собрался, перекусил, взял оружие и вышел во внутренний двор замка. Мать и сестра уже были там. Влок тоже. Мы немного поговорили, я как правильный сын выслушал наставления матери, а там и отец подошёл. Он тоже сказал мне несколько полагающихся в таких случаях фраз, поблагодарил за то, что мне не безразлична судьба родного княжества, и закончил обещанием вызволить меня как можно быстрее. В конце он крепко пожал мне руку, обнял и сказал:
— Доброго тебе пути, сын!
После него то же самое сделали и мать с сестрой, но они ещё и поцеловали меня на прощание. Вышло так душевно, что я аж растрогался, хоть это и были для меня совершенно чужие люди.
Затем мы с Влоком сели в повозку. Возничий стегнул коней, прикрикнул на них, и мы тронулись в путь.
К моей радости, повозка не соответствовала своему названию в моём мире. Здешней больше подошло бы — дилижанс. Очень удобная, большая, совершенно несоответствующая своему времени, словно из девятнадцатого века моего мира. Впрочем, что я знал об этом времени? Я уже не раз отмечал здесь диссонанс во многих вещах. Вроде всё на уровне восьмого-десятого веков нашего мира, а потом раз — и что-то сильно выбивается из общей массы.
В общем, повозка порадовала. А вот что меня насторожило, так это то, что мы выехали в этот загадочный Крепинск втроём, без какой-либо охраны. При всём уважении к Влоку это очень напрягало. И я просто не мог не поделиться своими опасениями с моим телохранителем.
— А дорога до Крепинска настолько безопасна, что мы вот так втроём туда едем? — спросил я.
— Втроём