— Всё, — сказал Муса — Работа сделана.
— Хорошо ударили, — хмыкнул Аббас, утерев потное лицо.
Прямо сейчас мне казалось, что у нас ещё есть несколько минут, чтобы исчезнуть. Но война не прощает «казалось». Сначала послышался низкий, вибрирующий гул. Я замер, вслушиваясь.
— Вертолёт, — сказал Аббас тихо, всматриваясь в небо.
Через несколько секунд над нами показался новый Апач. В эти годы он только появился у американцев. Израиль ещё долго обходился только ударными «Кобрами». Похоже, что это одна из машин, которую использует вездесущая Блэк Рок.
Вертолёт медленно проходил по дуге, словно ощупывая землю снизу.
Механику подали знак и через пару секунд Макмата замер, как мёртвый. Только дым от недавних выстрелов поднимался вверх, да облака от пыли, поднятой гусеницами, ещё не осели обратно на землю.
Гул вертолёта постепенно уходил.
— Не нашёл, — сказал Муса, однако чутьё мне подсказывало обратное.
— Подъём! — резко сказал я. — Бросаем технику, уходим к восточной балке! Сейчас будет удар.
Сирийцы кивнули. Никто не спорил, все знали, что миномёт уже сделал своё дело. Спасать нужно людей. Тактика «выстрелил — ушёл» не прощает медлительности. Особенно при работе с гусеничной техникой, где каждая минута задержки может быть фатальной — контрбатарейные средства срабатывают всё быстрее.
Мы побежали по низине, между кустами, под прикрытием деревьев. В небе уже слышался новый звук. На этот раз в воздух подняли ударные вертолёты. Один шёл с востока, второй с юго-запада, заходили по дуге.
— А эти вертолёты я знаю, — сказал Аббас, задыхаясь от бега.
Это были те самые «Кобры». Видимо Апач выполнил разведку и передал целеуказания.
— Готовьтесь! Сейчас накроют, — я махнул вперёд. — В балку! Быстро!
Мы впрыгнули в выемку, где оказалась старая бетонная траншея, возможно, ещё времён французского мандата. Глубиной она была около полутора метров и имела каменную облицовку.
И в тот же момент накрыло.
Отработали 70-мм неуправляемыми ракетами.
Овраг, где ещё минуту назад стоял наш Макмат, залило вспышками. Миномёт разорвало почти мгновенно.
— Ложись! — кто-то крикнул, но все уже лежали.
Сквозь свист, грохот и пыль я услышал, как камень ударил в край траншеи, обсыпав нас крошкой.
Следующий залп был чуть в стороне — били веером, не имея точного наведения и работая по площадям.
Потом повисла обманчивая пауза, быстро сменившаяся новыми ударами. В какой-то момент я подумал, что нас сейчас накроет, и уже хотел прыгать влево, как вдруг всё стихло. Вертолёты начали уходить.
— Закончили, — тихо сказал Аббас.
Я медленно поднял голову. Небо было снова тёмным. Только отблески пожара освещали бывшую позицию.
— Все целы? — спросил я оглядываясь.
— Я целый, — сказал Муса.
Откликнулись и остальные сирийцы. Увы, уцелели не все. Джамилю осколком боеприпаса посекло ноги.
Сирийцы слегка растерялись, увидев ранение.
Я быстро перетянул жгутом ноги Джамилю и вколол обезболивающее.
— Жить будешь, — сказал я, пока Муса перевязывал ему рану.
Джамиль коротко кивнул, и я перевёл взгляд на горизонт. Пожар всё ещё пылал в секторе врага. Мы сделали, что должны и окончательно убедившись, что вертолёты ушли, двинулись обратно. Шли осторожно, по оврагу, в обход прежних путей.
Примерно на половине пути пришлось остановиться. На корточки присел Аббас, держась за бок. Под левой рукой темнела кровь. Как выяснилось, он был ранен, но смолчал.
Я достал индивидуальный пакет, зажал рану. Командир расчёта застонал и прошипел что-то сквозь зубы.
— Несём, — сказал я Мусе. — По очереди.
Мы с Фаузи взяли Джамиля, а с Аббасом пошёл Муса.
Через полчаса мы вышли на возвышенность. С неё уже был виден аэродром — несколько ржавых ангаров, дюны, пятна асфальта и бетонки. И отсюда услышали пронзительный, плотный визг. Потом раздался взрыв, и мелькнул свет, как от молнии. Земля вздрогнула.
Я вскинул голову к небу. Мелькнули тени — «Фантом» и Ф-15. Израильтяне снова работали по аэродрому.
— Похоже, корректируемый боеприпас, — сказал Муса, глядя в сторону столпа пыли. — Наведение по координатам.
Вторая бомба ударила через тридцать секунд ближе к полосе. Столб огня ушёл вверх.
Бомбы ложились на прежние склады, где ещё оставались контейнеры с ГСМ и старая техника. Всё пылало.
Глава 22
Я лежал на земле и наблюдал за тем, как продолжалась бомбардировка аэродрома.
Высоко над горизонтом появились вертолёты. Они шли парой, с характерными длинными подвесками под крыльями и выступающей пушкой. Двигались на малой высоте, чуть выше линии песчаных сопок. Осторожно, но уверенно — типичная работа «Апачей».
С земли взметнулись очереди из спарки 20 мм пушек ТСМ-20 на базе БТР-152. Одновременно заработала ЗУ-23 — двойной удар с характерным рёвом, напоминающим металлический лязг.
На фоне вспышек я увидел, как ракета ПЗРК пронеслась рядом с вертолётом и разорвалась чуть в стороне, рассыпав огненные искры по небу. «Апач» лишь качнулся, выровнялся и ушёл в сторону, будто ничего не произошло. Это был зверь другого класса, техника нового поколения.
Вдруг с направляющей одного из вертолётов сорвалась ракета. Вышла без пламени, отбрасывая только дымный след.
Через несколько секунд раздался первый удар. Кирпичный каркас строения взлетел вверх, как коробка из картона. Вторая ракета ударила в насыпь между двумя складами. Вспышка была уже ярче, с фонтаном брызг земли и искр.
ПВО работало из последних сил. ДШК в кустах бил вхолостую, один расчёт ЗУ-23 снесло ответным ударом. Один из вертолётов, развернув корпус, выпустил очередь из 30-мм пушки, встроенной под фюзеляжем. Снаряды прошили землю рядом с полосой, будто швейной строчкой.
Следующая очередь ударила в грузовик у ангара, и огонь вспыхнул мгновенно.
— Долго не продержимся, — пробормотал Муса.
Ещё один пуск из ПЗРК «Стрела», но поздно. Вертолёт резко развернулся и выпустил ракету по кустарнику, где сидел расчёт. Огненный взрыв вырвал корни, кусты взлетели вверх. Вертушка стремительно ушла за сопку, отстреляв на лету ловушки.
— Их не достанешь с такими средствами, — тихо сказал я.
Бой шёл несколько минут. Апачи били по целям, сменяя позиции, и прикрывая друг друга. Их не было видно, только появлялись вспышки, разрывы и изредка проносились силуэты самих вертушек между облаками пыли и чёрного дыма.
Вскоре над аэродромом повисла тишина.
— Кажется, всё, отработали, — глухо сказал Аббас.
— Пойдёмте, — вздохнул я.
Мы поднялись по насыпи. Рассмотреть аэродром после бомбардировки в сумерках было сложно. Сквозь копоть кое-где пробивались слабые