— Да я не отрицаю, что такова их природа, но разве это не ещё одна причина, почему я должен отправить их в бездну? Ты разве сам не считал их неправильными, чуждыми твоему миру? Так зачем они нужны, не легче ли избавиться от брака?
— Я бы не стал спорить, если бы не видел, как они пытаются измениться. У каждого из них есть свои идеалы цели и мечты. Клан Грех слегка необычные, но все же люди, которые тоже имеют право на жизнь.
— Скажи мне, Кайт, что делают в твоём мире с убийцами и террористами? Их прощают и выпускают на свободу, чтобы они и в третий раз повторили единственное, что у них получается? Правильно. Их казнят или сажают в тюрьму на всю оставшуюся жизнь, думаешь, они не заслужили этого?
— Ты так легко пытаешься избежать своей вины в этой ситуации. Почему ты не мог просто изменить их? Не добавить им немного сочувствия и человечности, ты же мог изменить любого, но не стал этого делать. Если с проблемой ничего не делать, то, как можно ожидать её исправления?
— Они самостоятельные люди, которые сами выбирают свою судьбу, думаешь, я заставлял Гнева огненным дождём уничтожать всё живое? Мне хотелось увидеть, как они меняются и исправляются, но передо мной предстало лишь повторение прошлого.
— Если я докажу, что они действительно меняются и не стоят на месте, то ты пересмотришь приговор?
— Зависит от того, что ты мне расскажешь. — Бог щёлкнул пальцами, а затем сказал. — Сейчас ты видишь всю историю целиком, не ограничиваясь лишь своей памятью.
Мне потребовалась буквально минута, чтобы отсортировать нахлынувший поток различных историй, после чего я начал свой рассказ:
— Хорошо, тогда начнём с Зависти, он множество раз спасал меня. Может, сначала он действовал с корыстным умыслом, врал мне, пытался изучить меня и своих друзей. Скрывал Гордость в подвале, ради своих целей. Но ближе к концу истории все изменилось, и я действительно могу назвать его моим настоящим другом. Зависть хоть и насильно, но вернули в семью, из которой он сбежал из-за своей зависти к каждому её члену. Пытаясь призвать Гнева, он работал со всеми вместе, он преодолел это чувство, я уверен. Больше он им не завидует.
Бог не менял выражение лица, потому я не мог понять, работает ли моё убеждение или нет, но я решил не отступать.
— Похоть. С самого начала я видел лишь одержимость Гневом, но, вскоре я понял, как сильно ошибался. Это не похоть, не низменные и грязные желания, а самая настоящая любовь. Она была готова пойти на всё, лишь бы снова встретиться с Гневом. Похоть понимала, что идёт на риск и что у нас, скорее всего не получится удержать его, но она не видела жизни без своего возлюбленного. Она перешла на новый уровень отношений, я уверен, что это не просто похоть. Жадность…
Мне пришлось немного сосредоточиться, потому что не видел ничего явного в её поведении.
— Жадность. Она действительно не любит, когда у неё забирают то, что принадлежит ей. Она не делится тем, что ей дорого. Да, возможно, Жанна и перебарщивает, но она никогда не действовала во зло. Даже когда Лень ушла вместе со мной, то она каждый день искала её. Не потому, что её терзала жадность, и она не хотела отдавать Лень мне, а потому что она дорожит девушкой, называя ее сестрой. Также как и любым другим человеком, с которым она сблизилась. Это очень хорошее качество, которое ей немного нужно поумерить, но я бы не стал называть это грехом в текущем состоянии.
Я взглянул на Лень, представив всё, через что мы успели пройти, я чуть было не заплакал, осознав, что это конец, и мы никогда больше не сможем провести время вместе. Кажется, девушка подумала о том же, потому что закрыла лицо руками.
— Лень. Возможно, из-за того, что я провёл с ней больше всего времени, мне кажется, что она изменилась сильнее всех. Все люди по своей натуре ленивы и могут не желать что-либо делать. Лень же спасла меня в конфликте с Обжорством, Гордостью и Похотью, она подняла меня на ноги после очередного расставания с Миражом, и она защищала нашу спокойную жизнь, пока я даже не подозревал об этом. Она человечнее и лучше многих людей, которых я знал.
Мне потребовалось немного времени, чтобы успокоиться и перейти к следующему Греху.
— Обжорство. Этот парень мне понравился с самого начала, он хорошо поддерживал беседу и не раз приглашал меня по-дружески сходить куда-нибудь перекусить. Своим обжорством он никому не навредил ни в моих воспоминаниях, ни во всей истории, к которой у меня появился доступ. Я не считаю, что человека можно убить за то, что он не следует диете и ест слегка больше других. Гордость.
Смотря на беловолосого горделивого парня, я ощущал весьма смешанные эмоции, но, тем не менее, я решил высказаться и на его счёт:
— С самого первого дня нашего знакомства и до последнего я хотел убить его. За то какой он придурок, за его действия и поступки и за то, что он такой трус. Он не может показать свои истинные эмоции и прячет их под маской гордости и излишней аристократичности, но сейчас я вижу какой он на самом деле. Я все ещё не могу оправдать убийство Майка, хоть и понимаю сейчас, что это было сделано под действием аффекта, сразу после появления в этом мире. Я понимаю, что он добрый и весёлый парень одиночка, который боится открыться другим людям. Точно также как и Жадность он очень дорожит своим окружением и неохотно, но все же пытается признать свои ошибки и измениться. Как минимум он согласился поиграть с Жадностью в мяч и защитил меня от пуль, когда мог этого не делать. Гордость, знай, что я все ещё ненавижу тебя, но даже ты не заслуживаешь забвения. У тебя есть потенциал измениться, и ты должен страдать, в попытках стать лучше, а не отделаться лёгкой смертью. Остался лишь Гнев.
Я крепко задумался, пытаясь разобраться в его истории через рассказы Лени, его жизнь в клетке Бога и через эмоции, которые он вызывал у остальных.
— Парень, можешь даже не пытаться. Я виновен, я здесь единственный кто заслуживает смерти, и кто действительно должен быть наказан.
— Заткнись — Резко сказал ему я.
— Обвиняемым