Она умирала, но кивала головой и жала руки Аврорам. Разлеталась на части, но принимала поздравления коллег. Она смеялась, но хотела упасть на пол и кричать. Люди говорили, что она сияет, но это было только снаружи. Только лживая внешняя оболочка. Броня. Внутри неё всё сгорело. Она запивала ком в горле шампанским и до крови впивалась ногтями в ладони.
«Ещё немного. Потерпи ещё немного»
.
«На тебя все смотрят. Держись. Ещё совсем чуть-чуть»
— Поздравляю, Гермиона! Какая ты умничка! Завидую прям, — восклицала Линда из отдела по Магическому Образованию.
«Завидуешь?»
«Я повеситься хочу сейчас… Аваду в голову себе пустить. Ты мне завидуешь?»
— Спасибо. Я просто выполняю свою работу, — натянула улыбку Гермиона.
Сейчас гриффиндорка прекрасно понимала, что Малфой не бросил бы её в темнице. Что это был фарс. Но она не поверила ему в тот момент. И это поставило точку. Отрезвило её.
«Даже если мы и попытаемся построить отношения… доверия в них, после всего что было, не будет»
.
И она ударила его, не за слова в темнице, а за все те года, что пришлось пережить после их разрыва. Ударила за всю ложь, что он ей рассказал. За всю боль и гадкие слова, что он ей говорил.
Но легче не стало. Ни на грамм.
Она стоит в зале, полном людей, и чувствует себя так, будто она одна во всём мире. Нет ни души. И был бы сейчас обрыв, она сбросилась бы камнем вниз.
— Мисс Грейнджер, вы так очаровательны сегодня!
— Гермиона! Ты это заслужила! Молодец!
«Помогите… Мне больно…»
— Гермиона, я поздравляю тебя!
— Отличная работа, Грейнджер!
— Посотрудничаем? Очень рад новой должности!
«Прошу вас… Я больше не могу…»
— Отличная речь! Вдохновила!
— Я надеюсь, ты не загрузишь нас бумажной работой?
— Потрясно выглядишь! Красивое платье! На тебя смотрят вон те Авроры… счастливая…
«Я больше не могу. Пожалуйста. Хватит»
.
«Спасите меня… Я умираю… Умираю»
.
Она не чувствовала сердца. Будто камень в груди. Онемело. Застыло. Больше ни на что не реагировало. А бокалы также наполнялись алкоголем, музыка гремела, люди смеялись.
— Ещё один скучный вечер? — послышалось справа.
К ней подошёл высокий светловолосый парень в сером костюме.
— Энтони?
— Ты снова мечтаешь покинуть тухлое сборище, как и на выпускном? — улыбнулся парень, протягивая ей бокал шампанского.
— Я? Нет-нет. Спасибо за поздравления, — машинально ответила девушка.
Вместо того, чтобы сказать о том, что он не поздравлял гриффиндорку, Голдстейн мягким движением разжал кулак девушки, где уже на ладони выступила кровь от впившихся в кожу ногтей.
— Портвейн остался в Мунго, но могу предложить компанию, свободные уши и неплохой огневиски, — в светлых глазах проскользнуло понимание.
Гермиона будто очнулась, смотря на когтевранца, что из всей толпы единственный заметил состояние девушки.
Она не могла ответить, замерев на месте. Но, видимо, в карих глазах парень прочитал больше, чем могли бы выразить слова.
— Всё так плохо? — спросил Голдстейн.
«Настолько, что я больше не хочу жить»
.
Она закрыла глаза и медленно кивнула.
— Ну, ты знаешь мой девиз? — ободряюще улыбнулся Энтони. — Печень справится с тем, с чем не может справиться сердце.
Гермиона горько улыбнулась, вспоминая выпускной.
— Давай. Пойдём! Так не пойдёт. Мы сейчас придумаем что-то получше, чем это пресное общество, — поставил бокал на столик парень и указал на выход.
«Может, он поможет мне? Хоть ненадолго… заполнить эту пустоту»
.
Гермиона сдалась, и они двинулись к выходу. На спине легко ощущалась рука когтевранца. Он сопровождал её мягко и ненавязчиво. Но сейчас девушке совершенно не хотелось, чтобы к ней прикасались.
Когда они вышли в вестибюль, её окликнул сзади знакомый голос друга. Гарри торопливо шагал к ней, перевязывая галстук на ходу.
— Я подожду у выхода, — Голдстейн кивнул Поттеру и удалился.
— Гермиона! Прости меня, прости! Я опоздал? — переводил дыхание Избранный.
— Что-то случилось? — забеспокоилась гриффиндорка.
— Нет. Ничего серьёзного. У Джинни была тошнота. Она не придёт… просила передать извинения, — оправдывался друг.
— А, да брось. Я уже ухожу.
— С ним? — поднял бровь Гарри.
Гермиона не ответила, отводя взгляд.
— Слушай, я знаю, что эти три дня ты провела у родителей. Я отправлял тебе письма, но ты, видимо, их не читала. Гермиона… — Гарри поправил очки на переносице и почесал затылок. — Я должен тебе кое-что рассказать. О Малфое…
Она вздрогнула, будто её ударили. Самоконтроль рухнул. Вмиг. В уголках глаз начали собираться слёзы, что рвались из неё весь вечер.
— Я понимаю, что ты, возможно, не хочешь больше ничего знать о нём. Но это не оставляет меня в покое, — голос Избранного был напряжённым. — Тогда в темнице…
Она судорожно глотнула воздух ртом и прикрыла рукой рот. Коленки начали дрожать.
«Я не хочу… Не хочу ничего… Я знаю, что ты скажешь… Он хотел бросить меня там? Хочешь добить меня, Гарри?»
— Я рассказал ему о том, что ты верила ему в Хогвартсе. О клыке Василиска. О том, как ты боролась за свободу его отца и… готова отказаться от дружбы ради него, — Гарри было сложно говорить об этом, потому что он до сих пор не понимал, как Гермиона могла так поступить. — Я был так зол! И рассказал ему о тех годах, когда ты не могла прийти в себя… Как ты страдала…
«Прекрасно. Пусть знает. Может, его хотя бы совесть будет мучать»
.
Она молчала, смотря в зелёные глаза друга. Он облизнул пересохшие губы и продолжил.
«Ну, и? Что он сделал? Отпустил шуточку по этому случаю? Говори же, Гарри»
.
— Гермиона, кажется, Малфой всё это время считал, что ты была с ним только ради крестража. Только ради того, чтобы разузнать у него всё. А за спиной встречалась с Роном.
— Что?.. Откуда он вообще взял, что я встречалась с Роном? — она опешила от такого заявления.
— Он сказал, что видел ваши письма… не было моментов, когда он… может… ну не знаю… спрашивал тебя о Роне? Может, ты где-то соврала ему… Что-то было подозрительным?
Она начала лихорадочно копаться в воспоминаниях и замерла…
«То утро… перед тем, как восстановить Выручай-комнату… Он спрашивал… Он меня спрашивал…»
Она села на пол, не в силах больше держать себя на ногах. Её не волновали