Бабушка: “Ты ведь хочешь что-то узнать, Серёжа. Я вижу это.”
Серёжа, не зная, что ответить, просто кивнул. Её голос был слабым, но в нём всё ещё была та уверенность, которая всегда заставляла его слушать.
Бабушка: “Не спеши. Ответы придут сами. Просто будь рядом.” Её слова, как всегда, были загадочными, но Серёжа чувствовал, что за ними скрывается что-то большее. Дом всё больше наполнялся чем-то необъяснимым, как будто он жил своей собственной жизнью, связанной с состоянием бабушки. Каждая ночь приносила новые звуки, новые тени, а воздух становился плотнее, почти ощутимым. Ночами дом продолжал наполняться странными звуками. Иногда они были еле слышны – словно шорох за стеной, тихий вздох пола, или ветер, пробирающийся сквозь щели в окнах. Но Серёже казалось, что за этими звуками было что-то большее, что-то, что дом пытался скрыть. Вечером, когда вся семья собралась за ужином, мама вдруг сказала:
“Сегодня ночью я слышала, как что-то ходило по дому. Мне это показалось странным.”
Папа взглянул на неё серьёзно.
“Возможно, это просто ветер. Ты же знаешь, как эти старые дома иногда живут своей жизнью.” Дедушка медленно поднял взгляд от своей тарелки и тихо добавил:
“Ветер тут ни при чём. Дом всегда чувствует, когда что-то меняется.” Эти слова заставили всех замолчать. Серёжа вспомнил ночной шёпот и снова почувствовал тот странный холод. Дом, который всегда был для него уютным и родным, теперь казался другим, чужим. Ночью, лежа в своей кровати, он слушал, как дом вздыхал, как полы скрипели под невидимыми шагами, как тени двигались за окном. Каждое движение, каждый звук был наполнен чем-то, чего Серёжа ещё не понимал, но знал, что это связано с бабушкой. На следующее утро в доме ощущалось напряжение. Мама почти не отходила от бабушки, всё время сидя у её кровати. Её лицо было усталым, а движения нервными. Папа был на крыльце, в одной руке у него была недопитая кружка с чаем, в другой – дедушкина трубка, которую он вертел в пальцах. Дедушка же с самого утра возился во дворе, проверяя старый забор, но его хмурый взгляд выдавал, что мысли его были далеко от работы. Серёжа подошёл к дедушке, который стоял возле сарая, склонившись над ящиком с инструментами.
“Деда, что-то с бабушкой не так,” – сказал Серёжа.
Дедушка, не поднимая головы, только вздохнул: “Она знает, что делает. Всегда знала. Тебе надо просто быть рядом.” Серёжа молчал, не зная, как ответить. Он чувствовал, что дедушка скрывает больше, чем говорит. Но задавать лишние вопросы не хотелось. Днём папа вернулся в дом с охапкой поленьев и обернулся к маме: “Может, всё-таки позовём кого-то? Она ведь почти не разговаривает.”
Мама только покачала головой: “Она просила этого не делать. Говорит, что всё пройдёт само.”
Папа поставил дрова возле печи, затем посмотрел на Серёжу: “Ты что такой тихий? Всё нормально?”
Серёжа пожал плечами: “Слушаю, что дома происходит. Он как будто дышит.” Папа нахмурился, но ничего не сказал, только вышел обратно во двор. Вечером Серёжа снова услышал странные звуки. Они становились всё громче. На этот раз шорох казался ближе, словно кто-то ходил прямо за дверью его комнаты. Он взял фонарик, который дедушка оставил на полке, и направился в коридор. Половицы под ногами скрипели, свет от фонарика вырывал из темноты узкие полосы стен и потолка. Когда он подошёл к бабушкиной двери, то вдруг увидел, как она медленно открылась сама собой. Внутри царила полная тишина. Бабушка лежала на кровати с закрытыми глазами, её лицо было таким же бледным, но на этот раз на губах застыла лёгкая улыбка. Серёжа замер, не решаясь войти. Вдруг он почувствовал, как воздух в комнате стал тяжёлым, почти вязким. От стены отразился слабый свет, но его источник оставался неясным. Бабушка шевельнула рукой, но не открыла глаза. На утро она снова ничего не говорила. Мама сидела у её кровати, её глаза были красными от слёз. Папа молча стоял у окна, наблюдая за двором, а дедушка весь день так и не произнёс ни слова. Серёжа знал, что этот день был другим, что что-то начало меняться. Дом продолжал жить своей жизнью, но теперь его дыхание становилось всё громче. Когда наступил день прощания, дом был наполнен звуками – вздохи, шаги, шепот. Серая погода за окном, казалось, отражала общее настроение. Семья собралась в гостиной, где стоял простой деревянный гроб с бабушкой. Мама тихо плакала, прижимая платок к лицу, папа стоял рядом с ней, крепко сжав её плечо. Дедушка находился чуть в стороне, неподвижный и молчаливый, его глаза были устремлены на гроб, но выражение лица казалось отстранённым. Серёжа стоял рядом с дедушкой, чувствуя тяжесть момента. Он смотрел на лицо бабушки, её черты казались такими спокойными, почти умиротворёнными. Мягкий свет из окна освещал комнату, подчёркивая каждый уголок. Когда служба завершилась, все вышли во двор, чтобы проводить бабушку в последний путь. Серёжа задержался в комнате, взгляд его был прикован к окну. Ему вдруг почудилось движение. Он прищурился, стараясь рассмотреть, и сердце ёкнуло. У окна, прямо в бабушкиной комнате, он увидел фигуру. Это была она. Её образ был чётким, но в то же время неестественным. Она стояла молча, её взгляд был направлен прямо на Серёжу. Её лицо больше не казалось знакомым – в нём было что-то чужое, словно иное. Сильный ветер ворвался в дом, хлопнув дверью, и когда Серёжа снова посмотрел на окно, фигура исчезла. Он остался стоять, застыл на месте, не зная, что сказать или сделать. На секунду ему показалось, что дом замер вместе с ним,