Руслан молча посмотрел сначала на обедающих, потом обратно на проповедника. Его лицо было скрыто капюшона плаща, и почему-то он узнал знакомые черты лица: худое лицо, усы, длинный нос, это же…
– Клык? – озадаченно тот.
Проповедник кивнул.
– Ты же понимаешь, что я оставил тебя в туннеле, чтобы ты умер? Понимаешь, что я узнав, что ты идешь по Настю, приказал ее убить, когда ты придешь? Понимаешь, что выгнали тебя из Леских, по моей просьбе? И про Нестерова я знаю, он предупрежден, и пока ты общаешься со мной, он собирает манатки и сваливает из города, а заместо его, буду я.
Руслан начал отходить, и оглядываться назад. Сзади была дверь, в которую он влетел всем телом, и пробив ее насквозь. Рельзовцы лишь оглянулся, и продолжили есть.
Начался длинный коридор, в котором он начал бежать вперед. Клык, судя по всему, погнался за ним, ведь за эхом шагов Руслана, отдавались и шаги чьих-то сапог, в которых легко прочитывались Клыка. Быстро вторые шаги остановились, и он продолжил бежать уже один.
Войдя в дверь спереди, а также заперев ее, и обернувшись стараясь отдышаться от погони, он заметил невысокого и толстого мужчину, одетого в старую потертую гимнастерку, собиравшего свои вещи в баул. Он прочел в нем Нестерова.
– Ого, какие люди! – удивился Нестеров, заметив Руслана. – И дошел ведь! Как на острове? расскажи!
Руслан в ответ щелкнул затвором.
– Не серчай. У меня скорая казнь, позже уеду отсюда. Расскажи лучше, как ты несколько сотен человек смог убить без потерь? Ты у нас теперь проповедник нашего выдуманного врага, за твою голову цену назначили.
Руслан поднял мушку автомата на него, отчего тот явно сильно испугался. На его лице появился сильный румянец, слезы, а также лицо быстро побелело, отчего Руслану пришлось посчитать в голове сколько раз он был на грани смерти.
– Ладно-ладно, жену хочешь вернуть? Запросто, только не убивай, прошу. Я не выполнил клятву отца. – проговорился он.
– Какую клятву? – для уверенности щелкнув предохранителем, спросил он.
– Ммм… Ну… – Руслан, заметив, что он не хочет отвечать, положил палец на крючок. – Ладно! Я обещал победить вашу контору!
В дверь начали долбиться, и казалось, что она вот-вот выпадет. От неожиданности, палец дернулся, и молниеносная пуля влетела в пухлого Нестерова. Тот с грохотом повалил шкаф со стеклянной посудой.
Дверь вылетела мгновенно после выстрела, и Руслана повалили на пол, начав бить. Удары хлестали по нему, словно прутом били раба, работающего в поле. Удары сопровождались громкими хлопками, источник которого,оно не смог найти, или узнать. Лицо медленно превращалось в фарш, а боль прошла совсем, теперь, лишь неяркие вспышки появлялись.
Палач перешел с лица на остальное тело, и теперь удары пришлись на грудь и живот, казалось, что это уже идет вечно.
Он еле как расслышал что пришли еще несколько людей, и послышались хлопки автоматов, которые прервали битье.
…Он умер? Не похоже. Чисто-белая комната, в ней стояла в белом платье Настя, на ее голове свисала вуаль, скрывавшая часть лица.
Казалось, что это очередной бред, но он выглядел настолько реалистичным, что сомнения исчезали мгновенно.
Казалось, что это очередная клишированная вставка в фильме или книге, после которой он проснется, но он уже признался в душе, что он мертв.
– Вот мы и встретились опять… – сказала Настя.
Губы затряслись, появился ком в горле, из глаз потекли слезы, ему не верилось что она стоит прямо перед ним, казалось, что это виденье. Слезы превратились в плач, а плачь в истерику. Он стоял перед ней, словно когда-то давно на свадьбе, только он не в деловом костюме, как тогда, а в грязной водолазке, порванных штанах и грязных тактических ботинках, а она в прекрасном белом платье, которое он купил ей в подарок.
– Извини меня, я не успел… – стоны протиснулись из его уст, слезы текли рекой, он не верил что видит ее перед собой не бледной с ужасом на лице, а бежевой, наполненной витамином D и радостью.
– Ты сделал все что мог. Ты попытался, не струсил, пошел по головам, только ради меня.
Белая комната начала темнеть, и стены наполнились ржавчиной и железом. Под ногами была железная сетка, ограничивающая его от свободного падения вниз, в бездну. Сама Настя словно мигом состарилась, только, не живая она, а труп ее. Платье начало сыпаться и темнеть, кожа бледнеть и зеленеть, лицо приняло ужас и страх. Она хрипела пытаясь что-то донести. Все закончилось тем, что ее лицо окончательно превратилось в череп. Сетка под ним резко оборвалась, и он начал падать в темную бездну.
Очнулся он в поту. Лежал он в просторной тахте, возле которой была тумбочка. Лицо было онемевшим, а рот открыть из-за боли он не мог. Лежал он почти голый, лишь в нижнем белье. По всему телу были синяки с гематомами, которые пульсировали. Место в котором он находился, было больно знакомым. Когда он начал осматривать ее, увидел перед собой огромную горбатую фигуру с странным и неестественным лицом.
Оно двигалось, махало рукой перед его лицом, но он не мог пошевелиться. Как бы он не пытался, у него не получалось даже моргать.
Длинная фигура, словно пользовалась тем, что он беспомощен, и трогало его гематомы, давя при этом на них, создавая сильную боль. Странно, он даже не мог промычать от боли, в итоге он полностью молчал, и видел лишь фигуру.
Присмотревшись, он увидел у этой фигуры огромные когти, напоминающие лезвие от канцелярского ножа. Они входили в кожу, а потом резали все внутри.
…Резко наступил день. Все тело вернулось к нему под контроль, и лицо было даже не онемевшим. Только, он все равно находился в знакомой комнате, присутствие его в которой, он не мог объяснить.
Бежевые стены, девушка в кровати, вибрирующий телефон на тумбе, еще совсем целый. В нем просьба сходить на небоскребы, и дата странная, неделя назад…
В кровати лежала Настя! Он оказался в прошлом?
– Насть… – он начал будить ее.
Она недовольная проснулась, и смотрела на него словно на дурака.
Он плача обнял ее, и рыдал ей в ключицу. Он старался ее как можно сильнее обнять, ведь он не хочет, вернее, не может потерять ее в этот раз.
Она стала утешать его, спрашивая что случилось. Он не решался рассказывать этого, но под давлением своих мыслей, и просьб Насти, вся