Остановившись, он понял, что, во-первых, вода уже выше стоп, и во-вторых, связи под землей нет! Но несмотря на это, он набирал ее номер, в надежде того, что он сможет дозвонится, но все безуспешно.
Глянув на заряд, оставалось меньше тридцати процентов… Включив фонарь, он начал светить по стенам в надежде увидеть что-то. Каждый шаг и вдох отдавались эхом глухого туннеля, неужели Клык настолько далеко, что его эхо не может добраться до места, где он сам?!
Туннель раздвоился. Куда бежать? Влево, вправо? Вдох-выдох. Ему вдруг вспомнилась строчка из сказки, которую он прочел, будучи студентом: «Направо пойдешь – отречешь животную сущность. Налево – потеряешь самого себя.». Было ясно, надо налево. Он надеялся на интуицию, которая очень много раз его подвела, но и спасла этим не раз.
Ринувшись в левое разветвление, мешки пропали вовсе. А что, если он ошибся? А что, если наоборот, направо это потеряешь себя? Он снова встал посреди туннеля. Вода по голень. Идти стало тяжело, словно, он египтянин, строящий пирамиду Хеопса, носивший блоки с весом две тонны. Он мечтал побывать в Египте, начитался было в подростковом возрасте книжки с замысловатым названием: «Великие мифы древнего Египта», которую ему подарил на день рождение одноклассник, потом находил и покупал ацтекские маски.
Началась обсессия. Настя. Опять. На этот раз, обсессия то ли была слабее той, когда он полз, то ли он уже привык к постоянным навязчивым мыслям, которые его преследуют с начала пути. Нет, он ошибся, это гроза перед бурей. Вспомнился патлатый, которого он жестоко убил, вспомнилась война за лес, вспомнилось время, когда он узнал, что его родители мертвы. На него в данный момент, словно начали давить морально, словно, старались обессилить.
«Грехи тяжелы, от них не избавиться, они будут подворачивать тебя каждый раз, когда тебе будет плохо, в надежде того, что ты будешь страдать.» – вот так ему говорил отец, когда рассказывал о своих похождениях в Афганистане. Его отец – военный. Когда Руслан еще не достиг подросткового периода своей жизни, обожал слушать истории своего отца, как он бегал, убивал, крутил романтику с местными афганками, делал незамысловатые вещи, которым Сильвестру Сталлоне мог лишь позавидовать в своем боевике «Рембо», который он после рассказов отца бежал пересматривать.
Вода по колено.
Удача улыбнулась дураку, и возле него, шел проход на станцию! Оттуда можно выбраться на остров! Но, а как же Клык? Вдруг, он пошел на поиски его? А может он специально оставил его?
Поднявшись на кафельный пол, его встретила засаженная пылью станция. По центру ее свисала люстра, в которой до сих пор стояли лампочки накаливания, похожие на те, которые были у старика в доме. Колонн привычных ему со станций московского метрополитена не было, были полукруглые арки проводящие вплоть до конца станции. На стенах, были винтажные стекла, которые красиво передавали суть станции, которая вбитыми кафельными буквами выписывали: «Заводская».
Больше удивляло не то, что станция сохранилась в идеальном состоянии, а то, что на ней стояли армейские зеленые палатки, выстроенные в ряд, но давно заброшенные.
Выход. Свет. Сквозь лабиринты палаток была лестница, ведущая наверх, домой! Оттуда шел вечерний свет солнышка, палящего под весенними тучами.
Он ринулся к выходу. Эскалатора не было, но и сама станция, судя по всему, была и не глубокой, чтобы ставить эскалатор. Пробежав сотню ступенек, он выбежал в вестибюль, которого не было?
Здание вестибюля было разрушено в ноль, от него каркаса не оставалось. Ослепительно яркое солнце озарила его непривыкшие очи, показав остров…
Где огромные и целые здания? Где уцелевшие ЛЭП вышки? Откуда здесь вообще аэропорт? Где те легенды, которые он успел услышать за время пребывания в городе? И почему сны точно показывали расположение зданий, если он тут, то и не был?
Его пошатнуло. Во всей зданиях, где уцелела хоть одна комната с окном, стояли черные фигуры. Они махали ему, это нагоняет жути. Десять, пятнадцать, двадцать, тридцать, сто?! Да сколько их тут? Кто эти существа?
Он никогда не держал автомат так крепко, как сейчас. Он чувствовал взгляд на всем теле, словно, с каждой стороны на него смотрят, и даже из-под земли.
Почувствовав тяжелое дыхание на затылке, он, вскрикнув обернулся… Завод. Он стоит перед заводом. От привычного воспринимания слова завод, не было ничего взаимосвязанного. Пару зданий стерты в ноль, забора токового нет, лишь окопы, оставшиеся от крепления железобетонного завода. Трубы, которые некогда пускали дым от производимого, пали на здания главных цехов, и образовали в них глубокие дырки. Что же внутри творится?
Намного правее находится больница. Кусок здания по центру не было, лишь обломки бетона и некогда оборудования лежали на земле. Парк больницы сам на себя не похож: деревья приняли странные изогнутые формы, некоторые из них были свернуты от попадания ракет в них. В больнице шли звуки пальбы. Присмотревшись, на правой стороне больницы стояло несколько тысяч людей, и на каждом из восьми этажей, минимум сто двадцать, на левой солдаты одеты как Клык, и отряд Леских.
Его кто-то дернул за спину. Резко обернувшись, перед ним была та самая черная фигура. Оно была сплошной тенью, выскобленной с земли, и принявшей форму человека. Оно так же махало ему, и от страха, Руслан выстрелил в нее, оно пропала.
Он побежал в больницу.
Звуки грохота взрывов были все громче, здание рушилось прямо на глазах, но обе стороны стоят. Но присмотревшись, он увидел на крыше снайпера.
Ему повезло так, что рядом был сгоревший каркас УАЗика, который отлично подошел ему для точки обороны.
Но когда он лег, перед ним встал аэропорт. Диспетчерское здание буквально держалось на канатах, и в самих терминалах шли бои не менее ожесточенные, чем в больнице.
Ему надо добраться как-то до больницы, и тем-более, не умереть за эти каких-то сто метров.
Размышление прервал снаряд в крышу, и ошметки снайпера долетели и до него. Встав, он на последнем дыхании вбежал в больницу.
Регистратура была полна трупов обеих сторон. Походу, бои шли так долго, что даже убрать трупов не хватает времени.
Лестница была в плачевном состоянии. Первый пролет был словно снесен, и пришлось цепляться за уголок чтобы залезть. Когда он выбрался на второй этаж, лестница грохнуло на пол, отчего стрельба на