Он в страхе начал убегать назад, но не заметил, как споткнулся об крону дерева. Он проснулся. Проснулся он не от того, что выспался, а из-за того, что он ночью успел свалится с дивана лицом вниз, из-за этого нос заныл очень сильно.
Усевшись на край дивана, он присмотрелся в окно: глухая темнота покрывала всю улицу, не давая шанса разглядеть и миллиметра. Глубоко вздохнув, он отвернулся от окна. Печь уже перестала гореть, и скорее всего, он также призвал к себе много внимания, ведь едкий запах паленой древесины, даже через дымоход, чувствовался и в доме, а по всей видимости, эту печь не отапливали лет двадцать.
Когда он все-таки лег обратно, сон не хотел даже пробираться к нему. В голове крутились странные мысли, и казалось, что сон был явью. Но сон взял свое, и он смог уснуть, только теперь без сновидения.
Глава пятая
Проснувшись от глухого стука в ушах, он протер грязными руками свои глаза и привстал. За окном был уже день, и видимо, он спал очень долго.
Закинув автомат на плечо и ранец на спину, он решил заглянуть в последний раз этот дом. Войдя в ту комнату, которую он вчера лишь быстро оглядел, решил поднять целлофан.
Помимо старого компьютера и оборудования для него, на столе лежала книга. На пустой обложке было написано «Инструкция по выживанию». Твердый синий переплет, был весь потрескан и порезан, словно, крысиные маленькие желтые зубки уже пытались прогрызть ее, но ее спасал давно запылившийся целлофан.
Открыв ее, внутри очень маленьким шрифтом были советы. Нумерованные маленькими цифрами советы, которые он успел разглядеть, были действенными, и как он предполагал, ему они понадобятся.
Повернувшись назад, и посмотрев в окошко, он быстро взялся за молнию своего рюкзака, и быстро открыл, чтобы положить книгу.
На стене, на веревке продетой сквозь паспарту фотографии семьи. Изображение были светлее фотографии, которую ему ранее дал старик. У женщины на фотографии в руках был ребенок, которому было не меньше четырех. И мужчина, который, возможно, является отцом, был зачеркнут толстым слоем маркера. Снизу, была небольшим, красивым почерком надпись: «Русланчику сегодня пять лет».
Голова загудела.
В смысле Руслан? Не может быть. Его мать, когда случилась авария, вывезла все фотографии и вещи, неужели, это не правда?
Конечно, стоило бы ориентироваться на свою память, и ему стоило бы вспомнить ее лицо, чтобы сравнить его, но в голове появлялись лица других женщин, и даже промелькнула Настя.
Родителей он не видел с пятнадцати лет. Он уехал от них вместе с Настей в Москву, там же он и закончил учится на врача, а она на программиста, но неужели, за пятнадцать лет своей жизни, он не запомнил бы ее лица?
Вдруг, молотом в голову вспомнилось что они мертвы.
По щеке скользнула слеза. Он медленно закрыл глаза, и уперевшись головой об бетонную стену, схватил себя за волосы.
Успокаивало его понимание, что скорее всего, эта фотография может быть и не с ним, но кто знает ведь? Вроде, его мать любила что отца, что его одинаково, но, а если она хотела, наоборот, избавиться от отца? Но почему он совсем этого не помнит? Было ли вообще такое?
Утерев слезы, он убрал голову, и начал снимать фотографию. Ему пришлось порвать паспорту, для того чтобы достать саму фотографию.
Поднеся ближе фотку, он увидел знакомые черты лица в ребенке. Сколько он уже не фотографировался и не смотрел в зеркало? Наверное, в последний раз, это было после того, как он демобилизовался с армии, перед тем как уехать в этот проклятый город.
Он, открыв рюкзак, и достав книгу, открыл первую страницу, и положив ее между страниц, захлопнул ее.
Оглянув комнату, он глубоко вздохнул, ведь пытался в голове создать хотя бы одно воспоминания о доме, и о этой комнате.
…Выйдя на улицу, воздух был влажный и легкий. В нем витал аромат моря, которое находилось совсем рядышком.
Туман осел, и теперь, остров можно было разглядеть лучше. Конечно, с расстояния дома и острова он не заметит даже теней, но если выйдет на дорогу, и пройдет ближе к обрыву, чтобы хотя бы чуть-чуть разглядеть место, о котором он слышал столько легенд и мифов…
Перейдя через реку, и недовольно фыркнув, ведь речка была холодной, он вступил на землю, на которой начали прорастать стебли травы. Подойдя к дороге, здания, находившейся на острове, стали выглядеть яснее.
Обман. Его надурили.
Помимо больницы и завода, на острове стояли здания многоэтажек, которые начали осыпаться в груду бетонных камней, смешанных со стеклом и фасада. Так же, стояло двухэтажное здание, в котором узнал детский сад, в который он ходил в далеком детстве.
При виде детского сада, который был очень далеко, ему вспомнились отрывки воспоминаний, как он в глубоком детстве играл там с Мишей и Колей, его верными друзьями. Если он не ошибается, Миша уехал во Владивосток, а Коля в Норильск. Воспоминания были сладкими, как треснувший сахар на зубах.
Вдруг, краем глаза в одном из домов, со стороны боковины, где было несколько цельных окон, он заметил худощавую черную фигуру. Нет, не темную, именно черную. Даже когда он приблизился уже чуть ли не к самому краю, он не увидел у фигуры глаз, рук или чего-то того, что могло напоминать человека. Оно ему махало своей культяпкой, которое хоть и не напоминало руку, но имело сходство. Ее движения были точными и повторными, словно это был тщательно смазанный механизм.
Вдруг, после того как он внимательно следил за фигурой несколько пристальных минут, ему стало на душе страшно.
Решивши, что это его бред в голове, он развернулся спиной, и чувствуя взгляд спиной, пошел дальше по дороге.
Ему было грустно от того, что нет карт города, которые могли бы ему помочь в передвижении к цели похода. Он теперь был и не уверен, идет ли он по нужному пути, или он идет в пустоту.
…На душе свисла скука. Конечно, если он будет идти один весь путь, и не находить себе спутников хотя бы на время, в скором времени он попросту сойдет с ума, как бездомный в его лагере, который не общался ни с кем неделю, попросту сошел с ума, и приставал к к молодым парням, а позже, получал по лицу от них.
Лесополоса на удивление быстро закончилась, и начались