Когда Хальдор вышел из дома, его фигура, как всегда, выглядела частью леса – словно он вырос из корней деревьев. Его взгляд сразу остановился на Астрид, как если бы он уже знал, о чём она хочет говорить.
– Ты что-то хочешь сказать, – произнёс он, не тратя времени на приветствия.
Астрид подняла голову. Её пальцы инстинктивно сжали амулет, словно он мог дать ей силы.
– Я хочу попрощаться, – сказала она, стараясь говорить уверенно, но её голос всё равно дрогнул.
Хальдор молчал. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнула тень, как если бы он знал, что это решение было неизбежным.
– С кем? – спросил он, его голос был ровным, но в нём звучал слабый оттенок интереса.
– С родителями. С теми, кто был в моей жизни до… всего этого, – ответила она, делая широкий жест, указывая на лес и дом, в котором она теперь находилась.
Хальдор сделал несколько шагов ближе.
– Зачем? – спросил он, его взгляд был пристальным, как будто он пытался прочитать её мысли.
– Потому что я не могу уйти, не оставив ничего. Они заслуживают… хотя бы слов, – ответила Астрид, глядя прямо ему в глаза. – И я сама заслуживаю этого.
Его молчание длилось дольше, чем ей хотелось. Наконец он кивнул, его черты смягчились, но лишь слегка.
– Хорошо, – произнёс он. – Но помни: прощание – это не всегда облегчение. Иногда оно лишь усложняет путь.
Астрид встала, ощущая, как её ноги немного подкашиваются.
– Я знаю, – ответила она.
Он смотрел на неё ещё несколько мгновений, затем отвернулся.
– Ты знаешь дорогу, – сказал он, направляясь вглубь леса. – Иди. Но возвращайся прежде, чем тьма окутает лес.
Астрид наблюдала за тем, как его фигура растворяется среди деревьев, и почувствовала, как внутри разгорается странное смешанное чувство – свободы и страха.
Она вдохнула холодный воздух, сжала амулет и сделала первый шаг в сторону деревни. Её сердце билось быстрее, но теперь не от страха, а от тяжести предстоящего прощания.
***Дом выглядел таким же, каким Астрид оставила его: низкий, с покосившейся крышей, обветренными стенами и небольшими окнами, из которых пробивался мягкий свет. Но теперь это место казалось ей чужим. Взгляд, блуждающий по знакомым очертаниям, находил лишь воспоминания, а не утешение.
Она стояла на пороге, прежде чем постучать, её рука задержалась в воздухе. Казалось, что, как только она войдёт, обратной дороги не будет. Когда дверь открылась, на пороге стояла её мать. На её лице была смесь удивления и тревоги, но она быстро смягчилась, увидев дочь.
– Астрид, – произнесла она, её голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. – Ты вернулась.
Мать быстро шагнула вперёд, обняла её, и в этом объятии было больше, чем просто тепло – это был отчаянный жест, попытка удержать. Астрид не сразу ответила, но вскоре её руки обвились вокруг матери.
– Мама, – прошептала она, не зная, что ещё сказать.
– Что случилось? – спросил отец, появляясь в дверях. Его лицо было строгим, но в глазах читалась тревога.
Астрид шагнула внутрь, и тяжёлый воздух дома окутал её. Всё здесь было таким же: тот же стол, покрытый трещинами, тот же запах старого дерева и трав. Но теперь это место казалось далёким.
– Я пришла попрощаться, – наконец сказала она, и её слова повисли в воздухе, будто сами стены отказывались их принять.
Отец нахмурился, а мать замерла, как будто услышанное потрясло её больше, чем она готова была показать.
– Попрощаться? – переспросил отец, его голос стал громче, резче. – Что это значит?
– Я иду за правдой, – ответила Астрид, стараясь звучать твёрдо, но её голос дрожал. – Я не могу остаться. Жрецы предложили мне… Примкнуть к ним. Стать частью служения.
Мать опустилась на стул, её руки сжались, словно она пыталась удержать себя от того, чтобы подойти ближе.
– Мы уже потеряли одну дочь, – сказал отец, его голос стал глухим, но твёрдым. – Я не хочу потерять вторую.
Эти слова ударили Астрид сильнее, чем она ожидала. Она отвела взгляд, чувствуя, как её глаза наполняются слезами.
– Мы не теряем её, – тихо произнесла мать, её голос дрогнул, но в нём была странная твёрдость. – Мы передаём её богам.
Отец резко повернулся к ней, но его взгляд смягчился, когда он встретил её лицо.
– Это не утешение, – пробормотал он, но в его голосе уже не было силы сопротивляться.
Астрид подошла к ним, её руки дрожали, но она положила одну на плечо отца, другую – на ладонь матери.
– Я вернусь, – сказала она, пытаясь убедить их, но больше саму себя. – Если смогу. Если мне понадобится ваше тепло, если я пойму, что не способна отдать себя богам, я обязательно приду к вам.
Мать закрыла глаза, словно стараясь сохранить её слова в своей памяти, а отец только кивнул, но его лицо оставалось напряжённым.
– Ты всегда была сильной, – сказала мать, открывая глаза. – Не забывай, кто ты.
– И не забывай, откуда ты, – добавил отец, его голос смягчился, но в нём всё ещё звучала боль.
Астрид ещё раз обняла их обоих, чувствуя, как слёзы наконец вырываются наружу. Это было прощание, которое она никогда не представляла, но в глубине души знала, что оно неизбежно. Однако она чувствовала себя донельзя паршиво, ведь она пришла не столько за прощанием, сколько за одним предметом, который лежал под половицами в ее спальне. Карта.
Когда она вышла за порог, ветер подхватил её волосы, и лес впереди показался ещё мрачнее. Но теперь, оставляя за спиной дом, она чувствовала, что делает это не только ради себя, но и ради тех, кто надеется, что её путь будет освещён.
***Когда дверь дома открылась, Эллен встретила её настороженным взглядом. Её лицо, как всегда, было сосредоточенным, но в уголках губ застыла тень беспокойства.
– Ты пришла вновь, – сказала Эллен, её голос был тихим, но в нём звучало ожидание.
Астрид вошла, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Я решила… – начала она, но голос дрогнул. – Я решила пойти к ним.
Эллен не выглядела удивлённой. Она молчала, лишь кивнув, как будто это решение было неизбежным.
– Это опасно, – сказала она спустя мгновение, её глаза сузились. – Они могут увидеть в тебе угрозу, если почувствуют, что ты не искренна.
Астрид отвернулась, её взгляд скользнул по комнате. На стенах висели связки трав, пахло полынью и влажной землёй. В этом доме всегда было тепло, но сейчас