Они хотели, чтобы она подчинилась. Чтобы вновь стала одной из тех, кто покорно склоняет голову, не задает вопросов, не ищет правды. Они хотели, чтобы она смирилась, чтобы её мысли растворились в общем хоре молитв, где слова произносятся, но не осознаются. Но как она могла это сделать? Как могла просто отказаться от своих вопросов, от того, что вела её вперед?
Её взгляд упал на подушку, где раньше лежала голова Саны. Вспомнив сестру, Астрид почувствовала, как что-то острое кольнуло в груди. Сана тоже задавала вопросы. Она была той, кто смотрел за границу деревни, за рамки обыденного. Она искала что-то большее. И это сделало её чужой.
Астрид провела рукой по волосам, чувствуя, как её мысли закручиваются в тугой узел. Она не могла избавиться от ощущения, что её сестра была права. Жизнь в этой деревне была чем-то больше, чем просто жизнью. Она была клеткой, тюрьмой, о которой никто не хотел говорить. И жрецы – стражи этой клетки – были чем-то большим, чем просто служителями богов.
Но слова отца оставались с ней. Он был прав в одном: жрецы смотрели. Они замечали всё. И если она продолжит идти по этому пути, то может повторить судьбу Саны.
И все же, разве можно жить, ничего не зная? Разве можно жить, закрывая глаза на то, что происходит вокруг? Её родители жили так, как будто это было единственно правильным. Но она не могла. Больше нет. Покуда секреты деревни неразрывно связаны с тайной исчезновения Саны, Астрид не может себе позволить бросить эту загадку.
Девушка поднялась и подошла к окну. Лес за домом казался мрачным, но в его темноте было что-то манящее. Она снова вспомнила шепот, который слышала ночью, и это воспоминание заставило её вздрогнуть. Она не знала, что это было – её воображение или нечто настоящее, но это заставило её почувствовать, что она стоит на пороге чего-то важного.
Она прикоснулась к стеклу, чувствуя его холод.
– Может, они правы, – прошептала она. – Может, я должна остановиться.
Но ее собственный голос прозвучал так слабо, что она не поверила ему. Она знала, что уже сейчас зашла слишком далеко, чтобы вернуться. Каждый ее шаг вперед делал путь назад невозможным.
Астрид закрыла глаза, стараясь унять хаос в голове. Но вместо покоя она почувствовала, как в ней разгорается решимость. Слова родителей только укрепили её желание узнать правду. Она не могла позволить страху остановить ее. Если она не пойдет дальше, то потеряет не только Сану, но и себя.
Она отошла от окна и легла на кровать, уставившись в потолок. Ее мысли были как лес за домом – густыми, запутанными, но зовущими куда-то дальше. И она знала, что не сможет игнорировать этот зов.
Быть может, единственный шанс на мнимый баланс – принять предложение Эллен?
***Дом Эллен стоял по соседству, на самой окраине деревни, его стены из потемневшего дерева почти терялись в сумерках. Когда Астрид подошла, её встречал запах влажного мха и горьковатый аромат полыни, который доносился из приоткрытого окна. Стук в дверь прозвучал глухо, но почти сразу раздались шаги, и Эллен появилась на пороге.
– Астрид, – её голос был тихим, а взгляд – внимательным, как будто она ожидала этого визита, но всё равно была насторожена. – Заходи.
Внутри было уютно, хотя и немного тесно. Небольшой стол стоял в центре комнаты, на нём горела свеча, свет которой отбрасывал длинные тени на стены. У стены висели связки трав, их запах заполнил всё пространство. Возле очага расположилась низкая скамья, а на полу лежал старый коврик, на котором виднелись желтовато-зеленые пятна от пролитого настоя или супа.
– Ты выглядишь беспокойной, – заметила Эллен, закрывая дверь и присаживаясь на скамью. – Что-то еще случилось?
Астрид присела напротив неё, чувствуя, как нервное напряжение сковывает плечи. Она не хотела рассказывать об утреннем инциденте, отчего-то девушка решила сохранить эту тайну при себе.
– Я хочу поговорить о жрецах, – начала она, глядя на пламя свечи, чтобы не встретиться с глазами Эллен. – О том, как к ним подобраться ближе.
Эллен подняла брови, её лицо стало напряжённым.
– Ты решила, – сказала она, её голос звучал скорее как утверждение, чем вопрос.
– Да, – ответила Астрид, подняв на неё взгляд. – Ты сама просила меня сделать это. Теперь я готова.
Эллен наклонилась вперёд, опираясь локтями на колени. Свет свечи освещал её лицо, подчёркивая усталость в её глазах.
– Это непросто, – сказала она. – Ты понимаешь, что, если тебя раскроют, если поймут твои замыслы, они не остановятся ни перед чем, чтобы заставить тебя замолчать?
– Я знаю, – ответила Астрид, чувствуя, как внутри всё холодеет. – Но это мой единственный шанс узнать, что случилось с Саной.
Эллен долго смотрела на неё, словно пытаясь убедиться, насколько твёрдо её решение. Затем она тяжело вздохнула, понимая, что они обе зашли уже слишком далеко.
– Хорошо, – сказала она, откинувшись на спинку скамьи. – Слушай внимательно.
Она взяла свечу и подняла её, осветив шкаф у стены, на котором стояли старые глиняные чаши и маленькие фигурки из дерева.
– Во-первых, ты должна быть одной из них. Жрецы не доверяют чужакам. Они верят в покорность, в абсолютную преданность. Тебе придётся стать смиренной, словно ты ничего не хочешь, кроме служения. Проводи с ними больше времени, задавай праведные вопросы, покажи свою веру.
Астрид кивнула, её сердце колотилось быстрее.
– Во-вторых, – продолжила Эллен, опуская свечу, – ты должна быть осторожна с новым жрецом.
– Хальдором? – удивлённо спросила Астрид.
Эллен наклонилась ближе, её голос стал тише, почти шёпотом.
– Он не такой, как остальные. Он появился из ниоткуда, слишком быстро занял свое место в культе. До того, как он впервые появился в деревне, я видела его в лесу. Он был один, с пустым взглядом, и что-то в нём было неправильным. Он пришел из ниоткуда, очередной человек без прошлого и истории, таким нельзя доверять сразу. Никто не может быть уверен, что у него на уме, никто не знает, как он, несмотря на юные годы, получил место среди старейшин.
– Ты думаешь, он опасен? – спросила Астрид, её голос дрогнул. – Опаснее остальных жрецов?
– Я думаю, он что-то скрывает, – ответила Эллен. – И это что-то может быть гораздо больше, чем мы можем себе представить сейчас.
Она замолчала, её взгляд метнулся к двери, будто она ожидала, что кто-то стоит снаружи и слушает. Женщина беспокойно заерзала на стуле и поплотнее запахнула теплую накидку из набивной овечьей шерсти.
– Ты обещала рассказать, где можно