– Я тётка ейная, – кивает в мою сторону. – В гости к племяннице приехала. А ты, собственно, кто такая? – ставит руки в бока.
– Я любимая женщина Артура! – гордо поднимает нос и задницу с дивана.
– Жена, что ли? Он вроде, на Мартюшке женат? Или я что-то пропустила?
– Да, пока что на ней, но…
– Ясно… подстилка, значит, евонная, раз он с тобой спутался, будучи женатым, – вижу, как тётя проходит по ней оценивающим взглядом.
– Выйдете отсюда, – пищит Воронова, показывает на дверь.
– А ну, цыц!– но всё-таки выходит и идёт на кухню.
Шарит в кастрюле, принюхивается.
– Слышь, лентяйка! А суп у тебя, что ли, из пакетика, полуфабрикат? Да как же так-то?! Руки-то у тебя для чего? Чтобы в телефоне тыкать только? Ну и бабы… – прикладывает руку к сердцу, делая драматическую паузу. – Вот гляжу я на вас, таких фиф, как ты, да волосы дыбом встают! Ногти – как у дракона, естественно, как ты картошку с морквой почистишь да потрёшь? Вместе с когтями, что ли? Отравишь ещё мужика своего! – замолкает, оглядывается. – А Артур где? – поворачивается ко мне.
– Не знаю, – пожимаю плечами.
Но я и правда, не знаю.
Воронова младшая стоит в полной растерянности, глядя то на тётю Тоню, то на меня. Её лицо выражает полное недоумение, и я едва сдерживаю смех.
Моя родственница тем временем уже начинает командовать парадом.
– Марта, ты давай на работу, а я с этим диванозавром… наводить порядок! Чего застыла как статуя, милочка, – обращается она к Ларе, – шевелись! Или так и будешь просто стоять как мебель, а я за тебя всё делать?
– Кто ей сюда позволил припереться? – бросается ко мне Воронова младшая.
– Я! А ты, собственно, кто такая, чтобы я отчёт перед тобой держала?
– И надолго она здесь? – почему-то шёпотом, словно боится, что моя тётка услышит.
– Боюсь, что да, – улыбаюсь. – А тебе какое дело? У тебя кончается срок аренды, и ты скоро выметешься. Или забыла?
– Но… – она бросается к телефону, набирает Артуру, но «абонент не абонент».
Пока я освобождаю свою комнату для тёти, из кухни доносятся отборный мат и визги Лары.
– Ты что, меня не слышала?! А ну, задницу шустро подняла и пошла подметать! – басит моя тётка. – Крошек полная кухня! А в коридоре что делается!
– Отцепись, сумасшедшая! – кричит Лара, пытаясь вырваться.
– Уберёшь, и отцеплюсь! И голос на тётку не повышай! Ишь, нашлась здесь звезда выпендрёжная! Если матка тебя не научила, как порядок в доме соблюдать, я научу! Ну-ка пошла за веником! Марта, где он у вас?! – зовёт меня тётя Тоня.
– Нет у нас веника, тёть Тонь. Робот-пылесос был, но он сломался.
– Значит, тряпку и ведро в зубы и рачком, рачком, в прогибку! Или только перед мужем моей племяши жопой крутить горазда?! – продолжает она, и я замечаю, как начинает тихо плакать в растерянности от такого поведения моей тётки Лара.
Старшая Воронова, полагаю, дочку свою только облизывала, да в рот смотрела? Ну что же, пришла пора показать о существовании других методов воспитания.
Конечно, сама я хамство не приемлю, но совершенно точно теперь понимаю: таких как Лариса учить уму, разуму нужно только такими методами.
– Прекратите! Вы унижаете моё честь и достоинство! Я не позволю! – вопит Воронова младшая. – Кто вам позволил разговаривать со мной матом?!
– Великий и могучий русский язык мне позволил! – усмехается открыто воспитательница. – А про честь и достоинство: где они? В трусах потеряла, когда под женатого мужика легла! Ты мне здесь ещё потявкай! Мартюша моя слишком терпеливая, как я гляну! Ну ясное дело, – интеллигенция! Церемонится ещё со всякими лентяйками! Ну, теперь ты моя заботушка!
– Ну, я пошла? – говорю из коридора.
– Стой! – кричит в панике Воронова младшая. – Куда ты? Забери её с собой! Она сумасшедшая!
– А кто будет убирать этот свинарник после тебя?
– Я клининг позову!
– На какие деньги? Вы с Артуром всё проели, уверена, ничего не осталось. Я же обещала тебе, что ты обязательно наведёшь порядок в моей квартире, а ты не верила. Вон, тётя моя тебе поможет. Квартиру приму только по акту приёма передачи после тщательного осмотра.
– Отпусти меня! Я её боюсь! – практически молит.
– Завтра вечером. Около пяти часов приеду и отпущу. Как раз твой срок аренды квартиры заканчивается.
Она кивает, сбегает в комнату и закрывается на замок, словно верит, что сможет там укрыться от моей тётки.
Эта дамочка пока не знает, что кроме меня завтра вечером ещё приедет полиция, и в отношении неё будет возбуждено уголовное дело по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью».
Но пусть для неё это будет очередным сюрпризом. Уйти безнаказанной не получится.
Тётка – это так, как вишенка на торте для развлечения, не более. Ей захотелось поучаствовать в этом заключительном спектакле, а я просто не смогла тёте Тоне в этом отказать.
Да и не хотела!
В тот вечер, когда тётя Тоня и Воронова младшая остались вместе, моя сердобольная соседка звонила мне и говорила, что кто-то стучал ей в стену.
Я догадываюсь, что это Лариса, видимо, просила о помощи, желая спастись от сурового нрава своей воспитательницы.
Я поклялась, что у нас всё в порядке, и соседка успокоилась.
Лара так и не дозвонилась до Артура, как я поняла, и он ничем ей не смог помочь в этой войне против такой тяжёлой артиллерии, как эта.
К вечеру следующего дня, когда я вернулась, всё блестело. И даже пироги напекла Лара под руководством моей тётки.
Кривые, косые, но напекла!
Правда, я, естественно, их кушать не стала.
– Спасибо, тёть Тонь за заботу, – смеюсь я, качая головой, и благодарно принимаю чистоту в доме. – Ты как всегда – на высоте.
– Тю! А ты сомневалась, что так и будет? – посмеивается в ответ.
– На, подписывай, – протягиваю притихшей Ларе акт приёма-передачи квартиры.
– Я пошла? – подписывает, хватает сумку.
– Нет. Тебя ждут.
– Кто?
Полиция появляется через минуту.
– Я не поняла, что вам от меня надо? – истерит Лариса, когда ей предлагают добровольно проехать в отделение. – С меня сняты обвинения по сто тридцать девятой! Подтверди! – топает ногами и обращается ко мне.
– Да, так и есть, – вижу, как Воронова младшая выдыхает. – Но тебя задерживают по другой статье. Заявление подано. Видимо, не избежать тебе зоны, дорогая.
– По какой, другой?! – не слушает меня о своей судьбе за решёткой.
Но полиция совершенно точно не собирается слушать её истерики и предъявляет обвинение по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью».
– Но я же пошутила! – вырывается Воронова младшая из рук полицейских.
– По вашей вине человеку стало плохо, пришлось делать операцию. Заявление о причинении вреда здоровью написано. А за ваше «пошутили» придётся отвечать по всей строгости закона, – равнодушно заявляет представитель власти. – Эта шутка ваша тянет на лишение свободы сроком до восьми лет.
– Я имею право на звонок! – продолжает вырываться. – Позвоните моему отцу!
ЭПИЛОГ.
ЭПИЛОГ.
ЭПИЛОГ. СПУСТЯ ПЯТЬ ЛЕТ.
Лариса поняла, что с ней никто больше не шутит, когда её забрали в изолятор временного содержания, и никто не приехал её спасать.
Ни отец, ни Артур.
Артур, как выяснилось, кстати, сбежал ещё тогда, когда приехала моя тётка в гости.
Думаю, ситуация с моей мамой показала ему: после того, что совершила Лариса, не будет ничего хорошего не только для неё, но и для него в том числе.
Он сбегал как трус от проблем уже именно тогда, но только мысленно. А когда Ларису задержали, сбежал по-настоящему.
Позднее, Белов вернулся только для того, чтобы собрать вещи и уволиться с работы.
В качестве причины увольнения он заявил, что мы не сработаемся, теперь, когда я стала полноправной хозяйкой клиники.
Но это было лукавство. На самом деле ему просто не хватило мужества признать: он не рассчитывал, что власть окажется в моих руках, и теперь не может этого пережить.