Его губы касаются моих — и впервые равный поцелуй — без страха, без принуждения. Только доверие.
Мы стоим на балконе, наблюдая за тем, как последние повозки исчезают в сумерках. Андар вдруг смеётся — низко, искренне.
— О как у меня от них порой болела голова! Удели внимание каждой, а то загрустят! Но что мы будем делать с пустым домом? — спрашивает он у меня.
Прислоняюсь к его плечу.
— Перестроим в школу. Для тех, кто хочет получить драконью магию.
Андар какое-то время хлопает глазами, словно не верит в то, что только что услышал.
— Это на случай возвращения тьмы, — твердо говорю я, — чтобы нам больше не пришлось в одиночку сражаться.
— И ты не боишься уступить кому-то свое место в постели? — он очевидно пытается меня поддеть.
Прикрываю веки. Андар забывает о том, что я была в запретном крыле библиотеки и читала трактаты мудрецов про него. Последний золотой дракон — сокровище гор и лесов, он способен по своему желанию одаривать любого своей милостью. Раньше он таким образом платил за ночи, но теперь у него есть резон использовать собственные силы иначе.
Андар смеется, притягивает меня к себе и целует в макушку.
— Прости, — говорит он, — я разорвал бы любого, кто попробовал бы тебя у меня отнять. И мне нравится эта идея. Тот, что докажет свою силу и верность обретет дар. Ну а выбирать будешь ты.
Я молчу пару мгновений, потому что не ожидала такого поворота. Он настолько мне доверяет?
— Но я ведь ничего не умею.
Андар утыкается носом в мои волосы и произносит.
— Я в тебя верю.
И это самые важные слова, которые я только могла бы услышать.
Последний луч солнца освещает дворец снизу вверх. Впервые за триста лет мрачная крепость получила шанс стать не тюрьмой, а домом — полным света и надежды.
Глава 27
Рассвет без тьмы
Утро начинается с тихого шепота ветра в кронах деревьев, посаженных вдоль стен дворца. Я просыпаюсь от теплых солнечных лучей. Пять лет… Пять лет с того дня, когда эти мрачные стены перестали быть мне тюрьмой, превратившись в дом.
За окном уже слышны оживленные голоса — звонкий смех учеников, спокойные указания преподавателей, даже редкие возгласы споров. Я подхожу к балкону, и теплый летний ветерок обволакивает мое лицо. Внизу, во внутреннем дворе, группа подростков под руководством старших учеников отрабатывает элементарные заклинания. Андар благословил их всех, потому что, как сказал дракон, он моему выбору доверяет. Маленькая рыжеволосая девочка, не старше десяти лет, сосредоточенно водит руками, заставляя воду в фонтане принимать форму цветка.
— Проснулась?
Теплые руки обнимают меня сзади, и я чувствую, как губы Андара касаются моей макушки. Его дыхание ровное, спокойное — совсем не такое, каким было в первые месяцы после исчезновения тьмы, тогда он каждую ночь просыпался от кошмаров.
— Никогда не думал, что эти древние стены смогут стать… такими живыми, — говорит он, его голос звучит задумчиво, с легким удивлением. — И это сделала ты.
Я поворачиваюсь к нему, касаясь пальцами щеки. Шрам, оставшийся от последней битвы, уже почти не заметен под загаром.
— А я верила, что у нас все получится, — отвечаю я. — Помнишь, как ты сомневался?
Он улыбается, и в его золотых глазах отражается утреннее солнце. Андар крепко целует меня в макушку и произносит уверенно:
— Я был глупцом.
Завтрак в большой столовой — это всегда шумное мероприятие. Десятки учеников всех возрастов сидят за длинными дубовыми столами, обсуждая предстоящие занятия. Я замечаю, как Эймон — мальчик с чешуйчатыми отметинами на шее, которого когда-то привела Гарха — помогает младшей девочке налить молоко. Он полукровка — дитя человека и дракона, поэтому ему приходилось в этом мире нелегко. Никто не верит в то, что плод такой связи может быть здоров и принесет родителям добро.
Именно поэтому Элория в конце концов и лишилась рассудка — страх за ребенка, вот что вынудило ее заразится тьмой.
— Ты выглядишь уставшей, — говорит Гарха, неожиданно появляясь рядом.
Я вздрагиваю — даже после всех этих лет она все еще умеет подкрадываться ко мне совершенно бесшумно.
— Просто… последние дни чувствую себя странно, — признаюсь я, отодвигая тарелку с утренними яствами.
Гарха пристально смотрит на меня, затем резко встает.
— Пойдем.
Мы идем к комнатам старой Айлин — женщины, которая когда-то была лекарем в гареме, а теперь присматривает за здоровьем всех обитателей замка.
— Ложись, — коротко говорит Айлин, когда мы заходим в помещение, наполненное запахами сушеных трав.
Иссохшие пальцы знахарки осторожно касаются моего запястья, затем живота. Вдруг ее морщинистое лицо расплывается в улыбке.
— Поздравляю, девочка. Ты ждешь ребенка.
Воздух застревает у меня в груди.
— Но… проклятие… — я едва могу выдавить слова.
— Проклятие разрушено, — раздается голос Гархи. Она стоит в дверях, скрестив руки. — Но это не значит, что все будут рады твоему ребенку. Даже несмотря на успехи школы очень многих еще не удалось переубедить.
Я поднимаюсь, чувствуя, как дрожат мои колени.
— Ребенок дракона и человека… Потенциальная проблема и осквернение традиций.
Я нахожу Андара в его кабинете — он склонился над картами, планируя новый корпус для старших учеников, ведь многие из тех кого я приняла в школу уже подросли и скоро станут выпускниками. Когда я закрываю за собой дверь, он сразу поднимает голову и меняется в лице — видимо, что-то в моей позе выдает волнение.
— Что случилось?
Я делаю глубокий вдох.
— Я беременна.
Его золотые глаза расширяются. Он застывает, словно превратившись в статую. Затем рывком подходит ко мне и ласково обнимает за плечи, прижимая к собственной груди.
— Не бойся, что бы ни случилось я буду рядом, — он знает о моих страхах как никто другой.
Я сдавленно выдыхаю, пытаясь подбодрить себя и его.
— Все будет хорошо. Я это знаю.
Андар тяжело дышит. Его плечи напряжены. Я догадываюсь о том, что его сейчас мучает: дракон вспоминает Элорию. Но я не такая. Крепко сжимаю его руку, чтобы сказать об этом.
— Если тебя что-то будет тревожить, обязательно говори, — настаивает дракон.
— Андар, — решаюсь признаться, — я все еще боюсь проклятия.
— Мы научим его с этим жить. Как научились сами, —