С этими словами Фридрих исчез, оставив Фламеля в раздумьях.
«Как же… Имеет он честь…» — мысленно возмутился алхимик, уже зная, что согласится на предложенные условия.
Глава 7
Подняв правую руку ладонью вверх, я выпустил несколько огоньков, которые разлетелись в разные углы под потолком. Хорошо ещё на меня обезмагичивающий браслет не надели, хотя по идее должны были.
Мне предстояло многое обдумать и многое решить.
Но сначала я задумался о словах Путилина. Дело в том, что он бесконечно прав. Если бы в мирной жизни каждый маг принялся бы выяснять отношения при помощи своих умений, то в таком случае жизнь в империи превратилась бы в сплошной хаос. Всё решало бы только право сильного, и шла бы бесконечная бойня. Хорошо, что у нас так не принято.
Да, срывы у магов бывали, но их практически сразу изолировали от общества, не глядя на титулы и ранги. Маньяк в обществе — всегда катастрофа, особенно высокопоставленный маньяк. Многие, кто не мог справиться со своей силой, шли на Стену. Там можно было безбоязненно изливать весь свой магический потенциал на врага, который с завидной регулярностью лез из приграничных районов к нам.
Остальным же приходилось ежедневно себя сдерживать. Оно и понятно, отпустить себя и использовать силу бесконтрольно куда проще, чем дозировать её применение и каждую минуту контролировать себя. Не всем магам такое под силу. Впрочем, чем человек старше, тем проще ему это даётся, так как становится частью его натуры.
И тут я вспомнил слова отца, когда он рассказывал, почему многие молодые люди идут служить на Стену.
— Сила, как наркотик, — любил говаривать он, сидя в гостиной за кружкой своего любимого пенного. — Когда ты только учишься ею пользоваться, она страшит. Но потом, когда ты понимаешь, что можешь управлять этим вихрем, этим невероятным для многих умением, то буквально опьяняешься самой идеей, самим фактом подобного. Мозг в этот момент словно перестаёт работать. Ты чувствуешь себя всесильным, всемогущим. Но только в мирной жизни тебе применить свои умения практически некуда. И вот тогда человек осознаёт, что у него есть только один путь, если он хочет совершенствовать свою силу и развивать. И это путь на Стену. И знаешь, что самое сложное во всём этом? — по обыкновению спрашивал он.
— Что? — переспрашивал я.
— Вернуться назад, — качал головой отец. — Мирная жизнь уже не прельщает тебя. В ней нет того адреналина, который есть у тебя в бою. В ней практически нет места подвигу. А главное, ты тут такой же, как и все. Ничем не лучше и не хуже. Ты уже не всемогущий. Именно поэтому многие просто не выдерживают мирной жизни и уходят обратно.
Я сел поудобнее и закрыл глаза. Голос отца дал мне направление. Я должен, наконец, начать разбираться со своей магией.
Яйцо саламандры, примотанное к телу, пульсировало ровно и, кажется, не собиралось пока вылупляться. Но я чувствовал биение пульса внутри. Настолько сросся уже с этим самым яйцом, что чувствовал. Внутри действительно горел огонь. Пока слабый, едва разгорающийся, но с каждым днём всё более сильный.
Так же и моя магия.
Когда я родился, у родителей было подозрение, что я вообще останусь без магии. Но потом у меня всё-таки сформировался источник, хоть небольшой, но всё-таки дающий возможность использовать магию.
К сорока годам я смог его развить в нечто, поразившее меня самого финальным ударом. Но, к сожалению, за это пришлось заплатить жизнью.
Теперь же, после перерождения, источник у меня стал другим. Он мог развиваться, но я его слишком сильно перерасходовал. Однако после ритуала во дворце Аденизов, он стал совсем другим. Это был пока ещё не развитый боевой источник, который уже выдавал такую мощь, что было боязно.
Правда, не всегда выдавал. Именно поэтому мне сейчас и надо было с ним разобраться.
Огонь — моя стихия. Пламя, лижущее мрак, расположившийся со всех сторон. Огонь — это и есть жизнь. Первое, что произошло во мраке — появился огонь. А вместе с ним все известные нам миры.
В каждом человеке, в каждом животном, в букашке, в каждом растении и даже в самом крохотном организме есть искра от той первой вспышки. Если так думать, то начинаешь понимать, всё в мире есть пламя. Первозданное, чистое, наполняющее нашу жизнь смыслом и энергией.
Откуда оно взялось — загадка. Но любое действие любого организма возможно лишь потому, что это самое пламя возгорелось.
И у него есть любимчики. Да, маги огня — важнейшие маги мира, так как именно в их жилах продолжает разгораться то самое изначальное пламя, которое породило всё существование и многообразие.
И пламя это во мне. Я — часть изначального чистого пламени. Моя воля — созидать, создавать новые миры, наполнять их жизнью. Но для этого я должен контролировать собственную энергию.
Я потянулся к собственному источнику. Сейчас он походил на крепкую сферу, сжимающую целый реактор, вырабатывающий силу. Она ещё будет раздаваться и расходиться, увеличивая мощность моей энергии.
Но для этого время пока не пришло. Я должен осознать ту силу, которая есть сейчас во мне. Обуздать её, как Резвого. Взяться за повод и полностью контролировать.
Однако как можно контролировать живой огонь? Нужно!
Моя грудь загорелась изнутри. Чистое изначальное пламя не желало, чтобы его кто-то контролировал. Оно хотело порождать новые миры, взрываться существованием множество раз.
Нет! Та часть пламени, которой являюсь я, не будет больше взрываться! Мы будем нести только справедливость и тепло. Это миссия нашей части изначального огня! Мы будем светить ярко, но не слепить. Греть, но не обжигать. Давать уют очага, но не сжигать дом.
Я не знал, откуда в моей голове взялись эти формулы, но подозревал, что это нечто вроде древней клятвы из времён, когда, может, и тохаров никаких не было, и родовичей. Когда люди жили в пещерах и полностью зависели от огня.
Я стану вашим огнём. Я буду нести вам свет! Я обогрею вас в холода!
И снова перед моим взором возник мой собственный источник магии, внутри которого полыхал изначальный, непокорённый огонь. Он контролировал меня, указывая, куда и как ступать. Но это было возможно только до сегодняшнего дня.
Я сам хозяин своей судьбы. Только я буду принимать решения, а огонь