И из фляги припасённой
Отхлебнули по глотку.
Скоро в бой, уже из пушек
Марс фашистский затрещал.
Крик растерянных кукушек
На пол слове замолчал.
Небо плачет перед боем,
В поле пламя и угар.
Приготовились герои
Отразить врага удар.
Все молчат в оцепененьи,
Даже птицы не кричат.
Ожидая наступленье
Замер в блиндаже солдат.
Кровожадная Афина
Славит страшную войну.
Вдруг осколочная мина
Разрывает тишину.
Стали ноги как из глины,
Словно серп его скосил.
Хочет враг, чтоб именины
С тризной Сеня совместил.
Бледен от кровотеченья,
А в бедре горящий шар.
Получил на день рожденья
От врага осколок в дар.
Видит воин санитара.
Постепенно гаснет свет.
И слова как божья кара
Прозвучали: — в лазарет.
Вот ведёт его по полю
Седовласый санитар,
А нога горит от боли,
Словно раскалённый шар.
Потерпи, солдатик, малость.
Ох, нелёгок этот путь.
До полуторки осталось
Ну, совсем ещё чуть-чуть.
Видит Сеня, под кустами
На земле лежит без рук,
Перевязанный бинтами,
Батальонный политрук.
Две невзрачные девчушки
Силятся его поднять.
Только где таким пичужкам,
В нём пудов наверно пять.
Сеня на ногу хромает.
Ясный день стал словно ночь,
Но сквозь боль он понимает:
— Нужно девушкам помочь.
Взял со стороны здоровой.
Поднажали, подняли.
Вчетвером они майора
Оторвали от земли.
Вдруг раздался гул неясный,
Словно заурчал сверчок.
Через миг снаряд фугасный
Разорвался возле ног.
В голове набатом звонким
Правят тризну, а вокруг
Две убитые девчонки,
Санитар и политрук.
Кто не ел солдатской каши
Под берёзой в тишине,
Тот не знает жизни нашей,
Или смерти на войне.
Жизнь и смерть шагают рядом.
У виска свистит свинец.
Кто не кланялся снарядам
Тот дурак, а не храбрец.
Ты не бойся пули — дуры,
Но не стой ей на пути.
И ложись на амбразуру,
Чтоб товарищей спасти.
Отступая неохота
Отдавать за пядью пядь.
А солдатская работа
Воевать и умирать.
Думать некогда солдату,
Подбирая смерти час.
Нужно выполнить комбата,
Данный на ходу приказ.
Умирать зимой не надо,
Нужно малость подождать.
Похоронная бригада
Утомится грунт долбать.
А в распутицу, весною
Нужно радоваться, жить.
Смерти с ржавою косою
Кукиш хочется сложить.
Но костлявая пройдоха
От бойца не отстаёт.
То раздастся пушки грохот,
То залает пулемёт.
Воин лишь пригнётся малость,
Улыбаясь на бегу:
— Ты бы лучше показалась
У врага на берегу.
Летом вёрст пятнадцать, двадцать
По болоту на ремне.
И старухе не поддаться
Очень важно на войне.
Войны это лотерея,
А снаряд слепой чудак.
Правда, тех, кто посмелее
Смерть не купит за пятак.
Лёг Семён на поле брани
С окровавленной ногой,
А в висках на барабане
Смерть ему стучит отбой.
Только понимает Сеня:
— Панихида не для нас
В этот день перед осенний,
И ещё не пробил час.
Беспокойная кукушка
Прокричала тридцать раз.
Немец в каске возле пушки
Приложил к прицелу глаз.
Понял воин в полнолунье,
Глядя прямо на луну,
Что пернатая вещунья
Куковала не ему.
Отлетела в бок винтовка.
Пред глазами меркнет свет,
Словно светомаскировка.
Был солдат, и больше нет.
Кто доедет до санбата
Будет воевать и впредь.
Нет минутки у солдата,
Чтоб спокойно умереть.
Долго доктор в лазарете
Над парнишкой колдовал.
И его на этом свете,
Как волшебник удержал.
Глава 5. Сентябрь 1941 г.
Вот и осень наступила.
Чёрно-белое кино
На бойца глядит уныло
Сквозь больничное окно.
Настоящего солдата
Среди лип и тополей
Не смущают ароматы
Фронтовых госпиталей.
Ты не злись войны богиня,
Что солдат ещё живой.
Из бедра осколок вынул
Врач, не по годам седой.
Прохрипел, гоня усталость
Он, качая головой:
— Подожди солдатик малость,
Отдохни и снова в бой.
Потерпи, я знаю — больно, —
И добавил впопыхах, —
Мало кто их этой бойни
На своих ушёл ногах.
Повезло тебе, приятель,
Что пока ещё живой.
Дня четыре здесь в палате
Полежишь, и снова в строй.
Но прошла почти неделя,
Закусил Семён губу.
Шевелится еле-еле
И испарина на лбу.
Рана влажная от гноя,
И не хочет заживать.
Нужно вновь бедро героя
От бинтов освобождать.
От наркомовских ста граммов
Врач немного подшофе.
Извлекает он из раны
Лоскуток от галифе.
Отшвырнув его в лоточек,
Рану он забинтовал:
— Ты прости меня, дружочек,
Я три дня уже не спал.
Обработать в спешке рану
Я наверно позабыл,
А потом сестричке Анне
Перевязку поручил.
Я устал от операций,
Просто некому помочь.
Девятнадцать ампутаций
Я провёл за эту ночь.
Станет легче, на поправку
Ты пойдёшь, — он говорит, —
Попроси в обед добавку
Если будет аппетит.
Но болезнь в него вцепилась
И не хочет отпускать.
Слышит он в бреду как пилят,
Режут надвое кровать.
Боль терпеть уж невозможно,
Размотал бинты Семён,
И из раны осторожно
Достаёт кусок кальсон.
Боль немного отпустила.
Намотав назад тряпьё
На ногу, теряя силы,
Он впадает в забытьё.
Сколько дней своей заботой
Вырывал из смертных лап,
Ослабевший от работы,
Седовласый эскулап?
Он не знал, но в день прекрасный
Отступили бред и сон.
Наконец-то взором ясным
Посмотрел вокруг Семён.
Белый потолок палаты,
А вокруг всё как в дыму.
Аня в чистеньком халате
Ставит градусник ему.
Говорит