Быть надо кобре очень аккуратной,
Что бы не сильно в схватке пострадать.
И станет свет для грызуна немилый,
Когда нельзя удрать куда-то в лес,
Отчаянье умножить может силы,
Страх смерти может натворить чудес.
Когда коварен рок и дело худо,
И мышь змею способна искусать,
Не загоняй свою добычу в угол,
А коль загнал — старайся добивать.
Баран
Зачем баран ломает ворота,
Баран нам ничего не объясняет.
Видать, такая у него мечта,
И он их беззастенчиво ломает.
Поступок этот трудно объяснить,
Для барана ломать врата — работа.
И не пытайся барана стыдить,
Ему, барану просто так охота.
И пользы с этого барану не видать.
Его рогам ворота помешали.
Ты не пытайся логику понять,
Ведь он баран, мы этим все сказали.
Охотники
Как много способов питаться,
Лев как король себя ведет,
Он будет нехотя слоняться,
Пока добычу не найдет.
Приметив лань, иль антилопу,
Догонит, на куски порвет,
И звери счастливы в Европе,
Что лёва в Африке живет.
Но есть паук на свете.
Он жертву сразу не убьет.
Плетет он терпеливо сети,
И долго в них добычу ждет.
Он жертву сам не выбирает,
К стенаниям попавших глух.
И часто кто-то попадает,
Ведь сети ищут иного мух.
Дух льва далеко обитает.
Паук проникнет в каждый дом.
И каждый сам себе решает,
Быть мухой, или пауком.
11 сентября 2001
Медведь ревел и по лесу носился,
Топтал кусты, проклятий сыпал град.
Какой-то зверь на мишку покусился,
И укусил несчастного за зад.
На помощь звери звали мать родную,
И прятались, кто в норах, кто в кустах,
И кинулись бедняги в рассыпную,
Боясь, что разнесет пол леса в прах.
Крестился заяц, Пасху вспоминая,
Когда комар медведя укусил.
Зверел топтыгин, палицей махая,
И жаб невинных много подавил.
Пропала пасека, — решили попугаи,
Медведь ужаленный ревел как на войне,
А звери в панике из лесу убегали,
Мёд к вечеру удвоился в цене.
По разную сторону решётки
Пусть царь людей всегда был прав,
Зверей переловить всех, не успев,
Лишил свободы, в зоопарк загнав.
Я царь зверей и потому я лев.
Кто прав, кто лев узнаем мы потом,
Когда, не защищенного решеткой,
Его намнут тяжелым сапогом,
Прикладом стукнут, или плеткой,
А я сижу, решеткой отделен,
Никто ко мне приблизиться не может,
От всех невзгод надежно защищен.
Я сплю, меня опасность не тревожит.
Мне мясо ровно в девять принесут,
И я не должен думать о добыче.
Свобода- это страшный божий суд,
В один прекрасный день сидеть без дичи.
С царем людей стоим лицом к лицу,
И оба думаем о мясе и о плетке,
И мы пришли к единому концу,
Мы с двух сторон, но у одной решётки.
Шмель
Сижу как шмель на ласковом цветке,
И пью его медовое вино.
Я счастлив на душистом лепестке,
Пусть никогда не кончится оно.
Свободен я, могу летать кругом,
А он стоит, прикован стебельком.
Но чую я, что мой родимый дом,
Там, где меня, прикрыл он лепестком.
А если б кто сорвать его хотел,
Того бы жалом я пощекотал.
Что б даже запах нюхать не посмел,
И нос свой от цветка долой убрал.
Я никуда с цветка не улечу,
Свою свободу принесу я в дар.
Я им пленен и одного хочу,
Чтоб никогда не кончился нектар.
Царь природы
Сказало яблоко земле:
— Я всех важней на свете,
Я всех вкусней и всех спелей,
В раю и на планете.
— Но ты же корнями во мне,
Кормлю тебя обильно.
— На то годишься ты вполне,
А в прочем ты бессильна.
Вмешалась в этот разговор
Личинка шелкопряда:
— Какая чушь, нелепость, вздор,
Какая клоунада.
Я всех важней и всех нежней,
Нет нас нужнее в жизни.
Я становлюсь от Вас жирней.
И яблоко прогрызла.
А в это время гордо шла,
Хохлатка мимо сада.
Она свой клюв приподняла,
И съела шелкопряда.
— Нельзя на свете без курей, —
Пеструшка напевала, —
Я всех милей и всех добрей,
А это ведь не мало.
Ловила курочку лиса,
Во двор, пробравшись, смело.
Тащила в темные леса,
И потихоньку пела:
— Я всех умней и всех хитрей,
Земли, деревьев, сада,
Сильнее яблок и курей,
Важнее шелкопряда.
Вдруг гром ружейный прогремел,
Даря ей дождь свинцовый,
И эту песенку запел,
Охотник образцовый.
— Важнее нету никого,
Умнее человека,
И все навеки для него
Придумано навеки.
Куринный пух и лисий мех,
И шелковая нить,
Звериный плач и птичий смех,
Должно лишь мне служить.
Тут Солнце молвило ему:
— Одумайся глупец,
Коль превратишь ты мир в тюрьму,
Тогда тебе конец.
Коль смелость взял себя назвать,
Царем природы нашей,
Ты должен мудро управлять,
И делать жизнь краше.
Пусть каждый мнит царем себя,
И радуется этим.
Кто может жить других любя,
Мудрее всех на свете.
Ведь мудрость царская не в том,
Что б покорить давленьем,
А что бы счастье в каждый дом,
Несло твое правленье.
Жеребец
Сегодня большая печаль,
Сегодня жизни конец.
В немую безмолвную даль,
Уныло бредет жеребец.
Уныло бредет, как тень,
Он потерпел пораженье,
Он долго ждал этот день.
Сегодня его день рожденья.
Как можно это понять:
Любимый хозяин его,
Решился его предать,
Надев на него седло.
И как жеребец не ржал,
Копытами не брыкался,
Как головой