– Не заговаривай мне зубы, сказочник. Знаю я как ты это умеешь. Слава о твоём красноречии давно уже опережает тебя. Но я не осел, чтоб уши развешивать на твои россказни. Предупреждаю, раз и навсегда, лучше будь со мной откровенен, и тогда я подумаю о твоей дальнейшей судьбе.
Глазок намеревался сказать что-то ещё, но Аннико прервал его, продолжая дразнить зверя. Тот не говорил о своих подозрениях напрямую, желая чтобы сказитель сам сознался в своих грехах. Вот только сознаваться было не в чем. И единственный способ разговорить боярина – вывести его из себя. Так думал Аннико. Он хлопнул себя по коленям и с наигранным удивлением воскликнул:
– Вот те на! А я-то думал, что правосудие у нас отправляется только судьями! Да ещё при наличии хоть каких-то обвинений и доказательств. Ан нет. Оказывается, каждый может покуситься на свободу странника без видимых на то причин. А я-то по наивности считал, что так только бандиты с дороги делают.
Глазок вскочил на ноги и грузно затопал.
– Замолчи немедленно! Ах ты старый пройдоха! Суд тебе нужен? Обвинения? Так вот тебе! Говоришь я тебя пригласил на праздник? Ну тогда я, видимо, выжил из ума. Потому как я о таком не помню. Да и не мог помнить, так как даже не знал, что ты бродишь где-то в окрестностях. Так как же я тебя мог звать? Ответь! Во всей этой предпраздничной неразберихе ты надеялся, что никто не сложит два и два и не начнет задавать вопросов? А вот оказался один человек. Представь себе. Тебе на погибель. Поинтересовался он что же это за Леонил такой, про которого ты давеча упоминал. Который от моего имени тебя сюда позвал. И знаешь кто это? Ну, старик, отвечай! Знаешь?
– Кто? – Неуверенно спросил Аннико.
– Вот в том и дело, что никто. Выдумал ты его. Нет такого человека. Никто тебя не звал. Да и что говорить, удивился я сильно, когда мне сказали, что Аннико хочет петь у меня на празднике. Ни у кого не поёт. А мне, вишь, сделал исключение. Из какого такого уважения?
– Я же объясняю… – попытался вставить сказитель.
– А что объяснять? Все стало на места, когда подельник твой в окно залез.
Аннико остолбенел. История становилась все неприятней и непонятней.
– Что оцепенел? Не ожидал? – Глазок злобно расхохотался.
– Точно не ожидал, – честно ответил Аннико и тут же спохватился, что сглупил. В горячке подозрений Глазок воспринял эту фразу как признание.
Торжествующе он потряс кулаками в воздухе и зашелся злорадным смехом.
– Вот тебе и обвинения, вот тебе и доказательства. А то что тебе суд нужен, так будет тебе. Я здесь и власть, и суд, и палач. Утром ты получишь сполна. А пока что проваливай отсюда. Борис тебя проводит в новые апартаменты. Куда более соответствующие твоим злодеяниям. И передавай привет своему помощнику. Скажи – скоро свидимся.
Глазок захохотал, но в этот раз в его голосе чувствовалась глубочайшая боль и тоска. Аннико попытался было что-то ещё возразить, но появившийся в эту секунду Борис быстро вытолкнул обессилевшего старика в коридор и потащил за собой во двор.
– До утра посидишь, подумаешь, – как бы вразумляя проговорил он. – Выход у тебя только один – вернуть прядь и здоровье боярской дочурки. Попался уж, так спасай свою жизнь.
Аннико ничего не ответил на добрый совет, он уже понял, что за него все решили.
Рядом с казармой находилось низенькое бревенчатое здание без окон и с маленькой дверцей, на которой висел амбарный замок. У входа дежурил сонный дружинник. Увидев Бориса, он встрепенулся, подтянулся, поправил пояс с висевшим в ножнах мечом и доложил, что все спокойно, только поднадзорный до коликов надоел, так как поёт уже несколько часов с короткими перерывами. А петь он ну никак не умеет, лишь орет вроде порося, посаженного в мешок. В подтверждение этих слов из-за двери послышался резкий скрежещущий запев:
А как я тебя увидел,
Помутился тут умом.
Твоих глаз сиянье чистое,
Ярче самых дивных снов…
– Ну вот опять, – с горечью буркнул стражник.
Борис поморщился и, перед тем как отворить замок, несколько раз громко ударил в дверь.
– А ну замолчи.
После того как дверь была распахнута, Аннико бесцеремонно впихнули в темное помещение.
– Принимай корешка, – хохотнул Борис, и запер заключенных.
Поначалу сказитель ничего не мог разобрать, но, мало по малу, глаза стали привыкать. Оказалось под самым потолком есть узкое оконце, которое все же давало скудный свет.
– Привет, папаша, – раздался всего в паре шагов звучный бодрый голос.
Аннико присмотрелся. Крепкого склада молодой человек стоял перед ним. Возраст сказитель просто предположил, так как лица не мог разглядеть, но по голосу сокамернику было не больше 30 лет. А фигура, как у настоящего богатыря: широкие плечи, ростом высокий.
– Здравствуй, – вежливо отозвался Аннико.
– Ты проходи, присаживайся, – тяжёлая рука опустилась на плечо сказителя и как игрушку развернула его к правой стене. Там Аннико различил деревянные нары. Собственно это было единственное убранство камеры. Нары справа и нары слева, да дырка в полу в дальнем углу в качестве туалета.
– Спасибо, мне действительно не помешает присесть.
– Ну вот и я про это же.
Аннико осторожно, шаря ногой по земляному полу, чтобы не споткнуться, добрался до нар и тяжело на них опустился. Мрачные мысли скопом навалились на него, так, что он на пару минут даже и забыл о сокамернике.
– Что ж такого плохого мог сделать такой дряхленький?
Аннико встрепенулся от неожиданности и не сразу сообразил, что под дряхленьким подразумевался он сам.
– Не слишком уважительно к старшим так обращаться, – нравоучительно проговорил сказитель, ожидая в ответ лишь очередную грубость. А что ещё может ответить тот, кто сидит в тюрьме? Но он ошибся. Голос молодого человека изменился до искреннего сожаления.
– Извините, дедуля. Я же не со зла, без мысли, так сказать. Я ведь просто к тому, что старенький вы такой. Что же, стало быть, сделать-то могли дурного? Ну не прибить ведь кого? Или украсть что-нибудь? За что же вас сюда?
– Вот и мне хотелось бы узнать, – невесело ответил Аннико.
– Стало быть, как и я. – Соглашаясь, топнул ногой юноша.
– Что значит, как ты?
– Так ведь я тоже не знаю за что меня сюда. Ну отдаленно-то оно понятно, но вот конкретно… да ещё этот Борис мне про какие-то пряди втолковывать стал. Поди разбери, что им надо.
– Так что, тебя с улицы что ли сюда притащили? – Удивился Аннико. Бросать всех подряд