Откуда я начал свой бег с рюкзаком, я нашел сразу: – я же сидел на пеньке, где всегда отдыхал, и вчера тоже. Но не это меня интересовало: – когда я начал ходить вокруг пенька кругами, то нашел перерубленную чем-то острым, наверное, топором, березу, а под ней кусок лезвия. Этот вещдок я сунул себе в карман, потом прошел по дороге и обнаружил на одной из осин след от копья. Я погладил его и снова принялся за поиски – если сон был явью, то где-то здесь должен валяться обрубок меча моего противника. И я его нашел – он был длиной сантиметров двадцать пять, и на его лезвии были бороздки для стока крови. Ну и ну…
Дома я достал свой меч из рюкзака, вытащил его из ножен и внимательно осмотрел лезвие. На нем были две зазубрены, словно я ударил им по камню. Но это было не так: – я точно помню, что мой меч спас меня от смерти, а потом еще перерубил на глазах короля меч одного из его подданных.
В конце концов, я был уже готов уговорить себя, что все это был сон, и для этого выкинул оба лезвия подальше, чтобы больше не думать о нем и не ломать себе голову…
Баба-яга
Такого дремучего и захламленного леса я в жизни не видал, хотя всю жизнь лазил по лесам в поисках приключений и красивых минералов. Когда ищешь кристаллы горного хрусталя, аметиста и других полудрагоценных камней везде, где возможно, от приключений и разных неожиданных событий трудно убежать: – они только и ждут, когда ты расслабишься и потеряешь трезво оценивать обстановку. Поэтому я всегда сохранял над собою самоконтроль, а в критических случаях всегда сохранял самообладание, хотя это было нелегко, так как мне приходилось за вожделенными кристаллами залазить в старые, разрушенные шахты и ночевать в таких местах, где нормальному человеку и не снились.
Однажды, когда я решил, что у меня в коллекции не хватает хризопраза, я достал минералогию с петрографией и быстро установил, к каким горным породам и формациям приурочены его месторождения. Потом нашел среди своих книг труды уважаемого геолога и стал рыться в нем. Путем этих бумажных поисков я понял, что известные месторождения хризопраза находятся на юге нашей страны, где был подходящий для этого климат и были месторождения никеля. Вот там, на отвалах таких никелевых месторождений, можно было найти хорошие образцы хризопраза.
Но ехать на далекий юг мне совсем не хотелось, и я решил посетить несколько известных, отработанных месторождений никеля на Среднем Урале, – они находились недалеко от моего дома, а до некоторых было удобно доехать на электропоезде. Первостепенные для посещения мною старые рудники и карьеры я выбрал на своей геологической карте, которую скопировал в библиотеке: – на ней было масса рудников, которые разрабатывались в семнадцатом-восемнадцатом веке до нашей эры, и я находил на них много полезного для меня: – куски малахита величиной с лошадиную голову, аурипигмент, крокоит и другие редкие минералы, которые сейчас было трудно найти даже с приборами.
В ближайшие выходные дни я собрал свое полевое имущество в рюкзак и отправился на поиски. Доехал до станции и пошел по лесной дороге, которая, если судить по моей карте, должна привести меня на никелевый рудник.
Я шел по хорошей лесной дороге и радовался хорошему летнему дню, лесным цветам на лужайках и птицам, которые пели для меня бесхитростные свои песни. Так, в гармонии с природой и с собой я прошагал несколько километров. Потом дорога стала сужаться, птицы пропали, а солнце скрылось в каком-то сером тумане. Я был очень обижен погодой и природой этого негостеприимного края, но все равно шел по узкой тропинке среди мрачного и злого на вид леса. По моему мнению, мне осталось идти до старого рудника несколько сотен метров, и я во что ни стало решил его отыскать и найти желанный хризопраз.
Между тем тропинка, по которой я шел, совсем пропала, и теперь я лез по страшному бурелому среди огромных сосен и елей. Стало темно, и я удивился столь раннему закату: – на моих часах было всего час дня и по моему, был самый разгар летнего дня. В буреломе, по которому я упорно так лез, то и дело попадались ямы, старые шахты, и мне стоило больших трудов не свалиться в одну из них.
Сквозь бурелом мелькнул какой-то огонек, и я поспешил к нему: – это был или костер, или простая керосиновая лампа. Последние метры до этой, затерянной в этом дремучем лесу поляны, дались мне с трудом, но я с помощью проклятий и народных выражений вывалился из дремучего леса на покрытую высокой травой поляну. Здесь было посветлей, чем в лесу и я мог рассмотреть какую-то хижину, в которой и горел свет. Я тотчас поспешил к этой избушке, чтобы узнать, куда же я, наконец, забрел.
Но не успел даже подойти к этой избушке, как из нее вылез черный кот и сказал «Мяу!?». Я сразу по своей привычке ответил ему «Кис-кис…» и подошел поближе, чтобы его погладить. Кот метнулся в избушку, но спустя несколько секунд вернулся, а за ним вышла красавица в сарафане и, увидев меня, сказала, что давно чувствовала русский дух, и вот, – русский дух сам пришел.
Я привык уже к тому, что туристы живут, где попало и с кем попало, так что не удивился и не испугался, – наоборот, поздоровался и сказал, что шел мимо на старый рудник и, по-видимому, сбился с пути. Красавица меня пригласила зайти и попить чаю, на что я сразу же согласился.
В избушке было сумрачно, но как только хозяйка разожгла фонарь поярче, мне представилась картина из быта давно прошедшего века – русская печка с горшками и ухватом рядом, полки с банками, а под потолком везде висели связки сушеных трав. Окно было маленькое, и я сразу удивился тому, что оно было из слюды: – мусковита. Эта красавица усадила меня за деревянный стол, налила чаю и сама уселась напротив. Мы не спеша начали знакомиться: – сначала она узнала, как меня зовут и какого лешего меня сюда занесло. Пока я рассказывал, я не сводило своего взгляда с ожерелья, которое было у него на шее. Оно было из хризопраза высокого класса и вдобавок