— А я думал, ты никого, кроме меня не замечала вчера… — шепчет он, а губы горячие скользят уже по запястью.
— Ох… — ежусь от мурашек по коже, — просто… Когда ты отходил разговаривать с этим… Большим… Они… Танцевали с ней… По очереди… И… Ох… Да…
— Ага, они ее так и танцуют. Вдвоем. — Смеется Сандр, — иди сюда.
Тянет меня на себя, сажает сверху.
Чуть ниже, на бедра, так, чтоб я могла сладко-сладко тереться о его уже вполне готовый к новому бою член.
Мне на редкость неутомимый муж достался. Десять минут отдохнули, и он опять готов…
И я… Тоже…
Упираюсь ладонями в каменный живот, выгибаюсь, проходясь влажной промежностью по всей длине. Ох… Как хорошо… Глаза закатываются от наслаждения.
И хочется это все длить. Хочется неторопливо.
Голод давным давно утолен, и сейчас время сладкой, медленной любви.
И любопытства.
Столько вчера интересного было. Столько гостей… А ничего толком спросить не удалось, Сандр едва официальную часть церемонии высидел, подождал, пока все поздравили, коротко и по делу, вот что значит, люди конкретные собрались! Переговорил потом с парой самых серьезных гостей, а затем просто подхватил меня на руки и утащил к себе в спальню под напутственные шутки мужчин.
Я только и успела, что мельком попрощаться взглядами с Настей, рядом с которой коршуном весь вечер кружил мой новоиспеченный свекр, ревниво не подпуская никого из властных серьезных мужчин, заполонивших дом, да поймать веселое подмигивание Савы, дурашливо скалящегося на наше отбытие.
А потом было уже не до наблюдений.
Сандр притащил в комнату, с рычанием, реально звериным, уронил на кровать и запустил руки под легкое платье:
— Блять… Без трусов? Блять… А, нет… Есть трусы…
Он тут же ликвидировал это упущение, разодрав нежную тряпочку в клочья, навалился на меня прямо в одежде, дернул молнию на ширинке и закинул мои ноги себе на плечи.
Прямо в обуви.
Вонзился без подготовки, впрочем, она не нужна была! Я и без того настолько повлажнела, что только острый, сводящий с ума кайф испытала от первого же проникновения. Сжала его собой, выгнулась, застонав от облегчения. Он такой красивый был весь вечер, такой брутальный, такой… такой… Много сегодня в этом доме было роскошных мужиков, но мой — самый офигенный!
— Блять… Едва дождался… — рычал Сандр, жестко и сильно вбиваясь в меня, — чуть не охренел… Кто тебе это платье подогнал? Кто этот гад? Пришибу… Нельзя так издеваться…
— Настя… — шептала я, обнимая своего сурового мужчину за шею и притягивая к себе, что жадно куснуть в губы.
— О-о-о… Мать ее… — Сандр наклонился, лизнул шею длинно и будоражаще, — даже не скажешь нихера,.. Отец прибьет… Но она — реально садистка… Что я ей сделал, блять?
Мой муж ругался, что было большой редкостью и говорило о том, что он вообще отпустил тормоза, не сдерживает себя совершенно, и трахал меня с такой силой, что спинка кровати билась о стену. Ритмично и громко, так, что все, наверняка, слышали, что тут происходило.
Мне было плевать категорически в тот момент.
Мне надо было, чтоб он не останавливался.
И он не останавливался.
Мои ступни, обутые в чудесные сандалики, болтало на его плечах, как тряпичные, платье, сминаемое грубыми лапами, превратилось в тряпку, в глазах все плыло, низ живота сводило сладко-больно… И это было самое лучшее переживание в моей жизни! И самое начало нашей безумной брачной ночи, во время которой Сандр оторвался за весь месяц скудного секса.
Мы любили друг друга, спали, опять любили друг друга, ходили в душ, там целовались до умопомрачения и боли в губах, потом опять занимались любовью.
Заснули под утро.
Проснулась я от того, что мой муж уже проталкивал в меня член, прикусывая сзади шею мягко и властно…
И вот, десять минут прошло, и опять…
Я смотрю на Сандра, такого офигенного на фоне белого постельного белья, наклоняюсь, чтоб поцеловать. Мне так хочется его целовать все время. Мне не верится, что все уже позади.
Совсем недолго мне самовольничать, скоро ему надоест, и он перевернет меня, поставит на четвереньки. Или заставит взять член в рот… О-о-о… Сглатываю слюну. И специально тяну время. Кайфую. Болтаю.
— Они втроем? — не то, чтоб меня этот вопрос сильно задевает, но интересно. Вчера это трио цепляло взгляды.
Двое здоровенных мужчин, крайне серьезной внешности, и нежная девушка с длинными пшеничными волосами, красивая до боли. Она спокойно улыбалась, сидя между ними, и выглядела, как королева под охраной преданных ей гвардейцев. И гвардейцы эти ее так взглядами жрали, что прямо неловко становилось.
А потом я поняла, что девушка — дочь одного из самых запоминающихся и представительных гостей, Виталия Большого, человека, чей авторитет в Карелии и прилегающих к ней областях является неоспоримым. Это мне Сава рассказал, поймав момент, когда мой Сандр, его отец и мой отец ушли на веранду разговаривать с Большим.
Потом к ним присоединились губернатор нашего края и один из чиновников, прибывших из столицы.
Я смотрела на мужчин, что-то обсуждающих, мирно, спокойно, за выпивкой и сигарами, а видела только своего мужа. Подмечала каждый жест его, каждый брошенный, словно бы вскользь, на меня взгляд. Он ни на мгновение не упускал меня из вида. Даже обсуждая что-то очень серьезное, посматривал.
И это… Это так грело. Так заводило.
— Да, — усмехнулся Сандр, — они втроем. Выше, малыш. Давай выше…
— Вот так? — я невинно похлопала ресницами, и Сандр зарычал, бедрами подкинув меня в нужном направлении. Я снова ерзнула по влажному члену и скользнула назад, — а как же они?... Как это ее отец допустил?
— А кто его спрашивал? Малыш… Я тебя сейчас в рот выебу.
— Но он же… Такой серьезный человек…
— Блять… Чего ты со мной делаешь? Она — его дочь. И, как я понял, ее хрен заставишь делать то, чего она не хочет.
— Ого… Повезло ей,