Наблюдаю, словно в слоу мо, как стул летит, летит, летит… Прямо в голову незнакомому жуткому мужику.
И как мужик этот с легкостью уворачивается от снаряда!
А затем, медленно изучив меня взглядом, от босых ног до встрепанных волос, подносит телефон к уху и говорит:
— Нашел ее.
ДЕВОЧКИ, РАДА ВАС ВИДЕТЬ В СВОЕЙ НОВОЙ КНИГЕ! ПРОДЫ БУДУТ БЫСТРЫМИ! ПРОШУ ВАШЕЙ ПОДДЕРЖКИ! И ПОМНИТЕ, ЧТО Я ЛЮБЛЮ ВАС! И ПИШУ ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС!
Глава 2
Нашел? Нашел меня? Меня? Это что такое???
Я немо раскрываю рот, но ни звука не получается издать. Мужик, высоченный, куда выше отчима, и такой… Жуткий какой-то, даже не лицом своим, хотя там тоже ничего хорошего, а именно взглядом, мертвенным, рыбьим, смотрит на меня и слушает то, что ему говорят по телефону.
И мне кажется, что сейчас моя судьба решается. Моя жизнь.
Из коридора доносится полный боли стон.
Это отчим!
— Ах ты, сука… — кто-то матерится там, в полутьме, раздается глухой удар, словно мясо отбивают… И стоны прекращаются.
Я настолько в ужасе, что застываю, словно дурочка, ни одного движения не могу сделать!
Судя по всему, отчиму там несладко приходится.
А мне? Как мне сейчас будет?
Мужик смотрит на меня пустым, абсолютно ничего не выражающим взглядом, слушает… А затем убирает телефон в карман.
И достает нож.
И вот тут-то я прихожу в себя.
И голос, главное, появляется! Громкий такой, жутко дребезжащий визг, с которым я рвусь к окну, наплевав на третий этаж и прочие отговорки, до этого бродившие в голове.
Потому что лучше быть со сломанными ногами и сотрясом, но живой! А если останусь в комнате, то точно живой не буду!
Дергаю остервенело старые деревянные рамы, сверху на меня сыплется труха и сухая краска. Но плевать! Главное — выбраться!
И кажется, что сил моих хватит даже на то, чтоб взлететь над землей, вырваться из ловушки! Но это временное ощущение, мимолетное, потому что в следующее мгновение я уже лечу обратно, задохнувшись от боли! Мужик, утаскивая меня от спасительного окна, не соизмеряет силу, давит так, что сознание теряю практически!
Умудряюсь только, на последнем дыхании, вцепиться, словно собачонка, в волосатое предплечье.
Мужик матерится, стряхивая меня с руки обратно на диван.
Удар по лицу вышибает дух, в глазах темнеет.
Машинально подбираю ноги, ползу спиной вперед по дивану подальше от жуткой твари. И ору. Все это время ору без остановки.
В дверях появляется еще один мужик, морщится, глядя на меня, рычит:
— Заткни ее уже!
— Кусается, сучка, — злится нападающий, — бешеная.
— Есть, в кого, — усмехается его напарник, осматривает меня медленно, внимательно. И я настолько пугаюсь его взгляда, что замолкаю.
Только в этот момент понимаю, насколько в голове звенит от удара и удушья, вытираю разбитую губу, дышу тяжело.
— Не похожа, — снова говорит второй мужик, не сводя с меня взгляда, — точно она?
— Она, больше некому, — кивает первый, а потом обращается ко мне, — Анжелика? Горская?
— Нет, — хриплю я, — я просто подруга! Позаниматься пришла к ней!
Не знаю, в какой момент у меня в голове эта идея возникает, не признаваться в том, что я — это я.
Если они ищут меня, и поверят, что меня тут нет, может… Может, отпустят? Мне, главное, из квартиры выбраться, а там…
— Отпустите, пожалуйста… — шепчу я, плача, — я никому ничего не скажу…
— А Анжелика где?
— Она… Она пошла в магазин! Пожалуйста…
Они переглядываются, затем первый мужик, тот, что ударил меня, идет к столу, где лежит моя сумка, открывает, вываливает содержимое на стол, подхватывает паспорт…
И усмехается, глядя на фотку. Второй тоже через его плечо заглядывает и зеркалит его усмешку.
У меня сердце обрывается.
— Дрянь какая лживая, а? — говорит второй, — надо наказать…
От его тона и его говорящего взгляда становится еще хуже, страшнее, хотя , казалось бы, уже и некуда.
Машинально пытаюсь спрятать голые ноги от этих жутких взглядов.
Первый раздумывает пару секунд, а затем говорит с огорчением:
— Некогда. Надо быстро и показательно.
И снова достает нож.
Смотрю на блестящее лезвие, словно зачарованная.
И даже мысли нет, чтоб спросить, за что. Зачем мне знать, за что? Как мне это поможет сейчас?
— Жаль… — вздыхает второй, — гладкая. Поиграть бы… Может?.. Это тоже будет показательно…
Я понимаю, о чем они, правда понимаю.
И взгляды их тоже понимаю.
На меня отчим так смотрел.
И, наверно, хорошо, что у них нет времени… На это.
Лучше быстро же, да?
Первый мужик идет ко мне, нож, словно верткая рыбка, крутится в его пальцах.
Я только и могу, что зачарованно смотреть на этот мертвенный завораживающий блеск и машинально спиной отползать все дальше и дальше…
Наверно, надо глаза закрыть… Так легче будет? Не страшно?
Но не получается, смотрю на нож, а потом — в глаза своему убийце. В них нет ни одной эмоции, ни удовольствия от того, что сделает, от того, что видит мой страх… Ничего. Пусто и жутко.
Наверно, именно так и должна выглядеть смерть… Как существо, выполняющее свою работу. Просто работа, детка…
Выражение его глаз так и не меняется, когда внезапно слышится тихий хлопок, и мужик запинается и падает. Прямо на мой диван лицом вниз. Рядом с тем местом, где я только что сидела! Буквально ноги лишь успеваю убрать.
Ошалело таращусь на расплывающееся пятно на здоровенной спине, не понимая картинки. Тут с грохотом падает второй мужик.
Медленно перевожу взгляд на него.
Визжать не могу, только зажимаю рот ладонью.
Это что вообще?
На появившегося в проеме двери пожилого кряжистого мужика смотрю, уже глазам своим не доверяя. Может, я вообще рехнулась?
Иначе, откуда все эти люди?
Что происходит?
И еще больше уверяюсь в том, что свихнулась, когда мужик стреляет из какого-то странного пистолета с длинным дулом в голову сначала одному нападавшему, затем второму.
А после убирает