— Они глупые ждут Ярополка! Ну-ну! — проворчал Дмитрий, предвкушая удовольствие от прокисших физиономий хозяек, но не видать им молодого князя в женихах, зря и губу раскатывали.
Карета осталась ждать перед воротами, чтобы после короткого разговора, не разворачивать в снегу.
— Веди в дом! И хозяйкам скажи, что передо мной не обязательно наряжаться, красивее им не стать!
— Слушаюсь! — старик снова поклонился и поспешил в дом.
По правилам, хозяйки, если нет в доме хозяина мужчины, должны выйти на крыльцо и встретить драгоценного гостя, а не слугу посылать.
Кажется, у Анаис разума не осталось!
Дмитрий решил не ждать, гребень уже обнаружил себя. Девчонка бегала как собачка в дом, через дровник, потом в подвал и по чёрной лестнице в жилые помещения для прислуги.
Князю не пристало по подвалам ходить.
Наконец, на крыльцо выбежала Анаис и за ней уже знакомая Радмила, румяная довольная. Однако, стоило ей увидеть, какой именно князь вышел из кареты, улыбка с лица девицы стёрлась.
— Милости просим в наш убогий дом, не извольте гневаться, мы женщины простые, от неожиданности растерялися…
Пролепетала толстая Анаис и поклонилась, но без усердия.
— Доброго дня, хозяйки, дело срочное, сначала проводите меня в комнату, где работала ваша племянница Ксения, а после я задам вам вопросы!
— Князь-батюшка, наш дом трижды осматривали, несколько допросов учинили. Это всё Свешников, он паскуда такой, мою кровиночку утопил, она же клялась, что потеряла гребень, вот он с ней и расправился, — Ана неожиданно для всех завыла в голос, скорбно сложила руки под грудью, и выдавила из себя горючую слезу…
— Об этом я тоже спрошу, но после того как гребень заберу!
Неожиданно Дмитрий Васильевич решил действовать, раз хозяйки не спешат впускать его в дом, то он быстрым шагом повернул в сторону дровника и прошёл в дом так, как это обычно делала Ксения.
Пара минут и вот он уже на мансарде, несильно придавил двери, и они поддались.
Обычная женская светёлка с большим окном для рукоделия. Тут и платье недошитое осталось, инструмент швейный, ткани, бисер дорогой, ленты. Видать, Ксения отличная мастерица была.
— Почему была? Всё же утопили её? — почему-то слова Анаис и его ощущения связались в тугой узел противоречий. Сделал шаг к столу, вот и щель в полу, достаточно ножницами слегка поддеть и на свет из темницы вынырнул белый, узорный гребень. Его безделушка, она его выбрала, Дмитрия, сама того не подозревая. Но об этом никому не стоит знать.
Послышались торопливые шаги, Ана вбежала и замерла, увидев гребень.
— Вот теперь всё рассказывай, с самого начала, куда дела бумаги Лады?
— Спалил их муж мой, сказал, что она опозорила наш род, и свадьбы никакой не было! Далась вам эта дурында всем! — не выдержала и сорвалась в привычный ор. Или это князь на неё так действует?
Выпучила глаза и зажала свой поганый рот рукой. Но поздно, князь Дмитрий уже всё увидел.
— Свешников заплатил тебе семьдесят пять рублей за неё, за княжну? За торговлю знатной девицей, штраф тройную сумму, да, пожалуй, округлим. Двести пятьдесят рублей в казну до конца недели!
— А! Не губи! Смилуйся! — завизжала Ана, придавив то место, где у нормальных людей сердце, а у нее кирпич, похоже, треснул.
— Так это я по милости! Так-то тебе плетей сотню, надо бы выдать! А пока штраф! Неси из кабинета мужа ценные бумаги, и документы, что остались от Ксении, ничего ты не спалила. За ложь ещё пятьдесят рублей сейчас накину! Бумаги мне, деньги в казначейство завтра! — грозный вид князя впервые за долгие годы, заставил матёрую хамку Ану заткнуться и замолчать от страха.
Какая-то сила теперь действительно придавила её горло. Первая сообразила Радмила, убежала и через несколько минут принесла скрученный в свиток документ:
— Вот, оно, то, что осталось! Не гневайтесь на нас. Это Свешников виноват, он её забрал, на нём и грех! Он на ней метку свою поставил, клеймо на руке, значит, ему и отвечать!
Дмитрий Васильевич молча забрал бумаги Ксении и вышел, на улице крикнул своим «опричникам»:
— Привезите мне на допрос Свешникова, со всеми бумагами по делу! И в канцелярии пусть оформят долг на Анаис Аксёнову в двести пятьдесят рублей, за преступление против знатной родственницы.
Быстро сел в карету, и с этой секунды дело завертелось с новой силой, вот кому-то не понравится то, что Дмитрий увидел в прошлом этой семьи.
Князь Дмитрий Васильевич
Глава 9. Избавилась от меня
Матрёна явно чего-то не договаривает. Весь день я занимаюсь домом, пока она где-то промышляет. Вчера же ходила сделать перевязку, а я ей возьми, да и скажи, что бинты бы надо прокипятить, а рану хотя бы самогоном обработать, и что, если гной появился, надо чистить и на бинты деготь намазать, он обеззаразит.
— Ишь, какая умная, про дёготь знаю. А самогон-то зачем?
— Так, микробы и бактерии, мясо-то, если оставить оно тухнет, его микроскопические существа пожирают, разлагают, и всё, ничего нет, тлен. Вот в ране этот тлен и происходит, а чтобы заразы не добавлять, надо рану обработать.
— Я бы тебя с собой взяла, да нельзя на людях тебе показываться. Не хочу вопросов. Мишаня молчит, и я молчу. Ну что же, раз магичка говорит, то сделаю по-твоему! Надо же, микробы! Слово-то какое-то, а ты точно не чёрной магией промышляла? — она собрала сумку, проворчала и не ожидая от мня ответа выбежала из избы.
Вот я и спалилась, что вроде, как и правда магичка. Но то вчера, а сегодня решила навести порядок, Матрёна этим делом вообще не утруждает себя. Наверное, считает, что паутина служит естественным утеплителем.
Ух и чихала я, пока обметала стеры, потолки, пока полы намыла. Зимой окна мыть нельзя, да и печь не побелить, а то я бы и это сделала.
Зато обед приготовила, настоящие щи с капустой квашеной и салом, какое нашлось на полке. Картошки нет, но зато есть перловая крупа и сушёные грибы. Своеобразный, надо сказать, рецепт получился. Но вкусно. Гораздо вкуснее варева.
К вечеру хозяйка прибежала, молча оценила чистоту в доме, но ничего не сказала. И про щи промолчала, только ложка в два раза чаще сверкает. И швыркает она беззубым ртом громче, и причмокивает.
— Хороши щи!