– Вас стошнит. Там сырые яйца.
Я посмотрела на брата, и, вероятно под влиянием огромного количества съеденного сахара, мы оба начали смеяться. И чем сердитее становилась мама, тем громче мы хохотали. В итоге нам удалось склонить маму на нашу сторону, и она присоединилась к нашему веселью.
– Ты все еще смеешься, – заметил Дэкс, вернувшись через несколько минут. – Было не так уж и смешно.
– Знаю. – Я сняла с нескольких стульев подушки и разложила их под спальником. Забралась внутрь и застегнула его до самого подбородка. – Но когда я начинаю смеяться, то мне сложно остановиться.
– И часто такое случается?
– Только когда я устала… или возбуждена… или рада чему-то. Ох, и иногда когда нервничаю.
Дэкс усмехнулся:
– То есть да.
– Думаю, да. – Я снова засмеялась.
Парень растянулся на полу с другой стороны стола, свернул футболку и положил ее под голову:
– Но в итоге ты перестаешь смеяться?
Обычно к этому моменту я заражала смехом всех, кто находился рядом. Но не Дэкса, и от этого я засмеялась еще сильнее:
– Мы застряли в библиотеке.
– Спокойной ночи. – Дэкс потянулся к столу и выключил свет.
– Ты совсем не понимаешь шуток.
Мое хихиканье растянулось еще на несколько минут, но в итоге прекратилось.
Заснуть не получалось, так что я просто лежала и смотрела в потолок. Может, дело в воспоминаниях о маме или в темноте, окружавшей нас, но в мою голову закралось беспокойство и свободно устроилось там, рассеивая все веселье. Беспокойство за родителей, пытающихся до меня дозвониться. Беспокойство за друзей, считающих, что я их бросила. Беспокойство за то, что Эви нравился Джефф и что она обязательно признается ему в этом на костре. Мой мозг не отключался ни на минуту. Я постаралась отвлечь себя, придумывая, о чем можно поговорить с Дэксом.
– Как бы ты строил управление? – спросила я.
– Что? – удивился Дэкс.
– Если не считать возможность чистить зубы в женском туалете, каковы твои жизненные правила в нашем выдуманном мире?
– Правило первое: не разговаривать, когда гаснет свет.
Я хихикнула:
– Я бы сразу наложила вето на это правило.
Дэкс издал какой-то звук – то ли смешок, то ли вздох.
– Потому что мы соправители в нашем библиотечном мире. – Я повернулась на бок и оперлась на локоть, хоть и не видела Дэкса. Его тело представляло собой темное пятно шагах в двадцати от меня, и я попыталась сосредоточиться на нем. – Моим первым правилом были бы игры. Мы должны играть.
– В игры разума? – сыронизировал парень.
Я снова хихикнула:
– Ты в этом хорош, но нет. В настоящие игры.
– Типа покера?
– Да, типа покера.
– Тебе нравятся игры, – заключил Дэкс.
– Да, – согласилась я. Особенно игры с множеством пошаговых инструкций, на которых можно сосредоточиться и не дать тревожному расстройству одержать надо мной верх. Разговор о правилах уже меня успокаивал. Иногда четкое структурирование помогало мне почувствовать себя в безопасности. – Что скажешь о себе? Что тебе нравится?
Я думала, Дэкс не ответит – ничего удивительного, – но ошиблась.
– Пеший туризм. Природа.
– И чтение?
– Да.
– Изучение новых мест?
– Да… думаю, да.
– Это может быть вторым правилом. Ты должен читать в библиотеке. Знаю, в этом правиле нет никакого смысла, но мы его оставим.
Скорее всего, Дэкс не видел мою улыбку, но я-то слышала ее в своем голосе.
– В нашем мире не должно быть правил, – заключил парень.
– Ты прав, – кивнула я. – Это будет третье правило. На этот раз Дэкс засмеялся. От его теплого смеха моя улыбка стала еще шире.
Я впервые услышала смех Дэкса и надеялась, что не в последний раз.
Я улеглась:
– Спокойной ночи, Дэкс.
– Спокойной ночи.
Когда я проснулась, Дэкса на своем месте уже не было. Я потянулась. Учитывая, что спала на полу, должна сказать, что я очень хорошо выспалась. Мне было тепло и комфортно. Теперь же, когда я проснулась, живот слегка свело от голода, а мочевой пузырь грозился лопнуть, но мне не хотелось выбираться из спальника. Я оставалась в нем до тех пор, пока больше не могла терпеть.
Сходив в туалет, я выпила целую чашку воды, надеясь обмануть желудок. Немного помогло. Затем вернулась к стойке библиотекаря, где вчера кое-что заметила, пока искала сигнализацию.
– Что ты делаешь? – спросил Дэкс, когда вошел в зал и увидел, что я роюсь за стойкой в плетеной корзине.
– Это корзина Матушки Гусыни.
– Понятно.
– Она приносит ее сюда каждую неделю. В ней лежат дешевые мелкие игрушки, которые она дарит детям. – Я откинула в сторону несколько таких игрушек. – Кстати, почему ее называют Матушкой Гусыней?
– Матушка Гусыня – вымышленная рассказчица детских стишков.
– Вымышленная рассказчица?
– Знаешь, как Лемони Сникет.
– Что за Лемони Сникет? И что значит «вымышленный рассказчик»?
– Это вымышленный персонаж, которому приписывают написание книги. От этого история кажется более волшебной.
– О-о.
– Почему тебя заинтересовали игрушки Матушки Гусыни?
Моя рука нащупала то, что я искала.
– Ага! – Я подняла это в воздух, затем бросила в кучу игрушек, которые уже нашла.
– Что это?
– «Липкая рука».
– Ладно. – Дэкс кинул мне протеиновый батончик. – Теперь я почитаю.
– Нет, не почитаешь. Я с ума схожу от скуки.
– Может, тебе попеть.
Мой взгляд устремился на парня. Он слышал, как в первый день я горланила песни? Конечно же слышал.
– Ты прекрасно знаешь, что я не умею петь.
Дэкс засмеялся, и у меня покраснели щеки.
– Я ввожу первое правило, – заявила я, сменив тему. Разорвала обертку протеинового батончика и откусила. – Ты уже ел?
– Я же сказал, что они твои.
Я отломила себе кусочек, а остальное протянула ему: – Я не могу все съесть сама. Голова разболится от чувства вины.
– Голова разболится от чувства вины?
– Именно.
– Должно быть, такое случается с хорошими людьми.
Дэкс закинул батончик в рот.
– Смешно, – буркнула я.
– Так какое первое правило? – спросил он, переключив внимание на кучу игрушек.
– Устраиваем игры. Поедим, а потом поглядим. – Я хихикнула. – Получилась рифма.
Дэкс закатил глаза, но в них плескалось веселье. Да, хорошо, что я не включила тогда пожарную сигнализацию. Теперь мы точно были в одной команде.
Глава 13
Мы стояли наверху раздвоенной деревянной лестницы. Дэкс держал упакованную зеленую шагающую пружину, а я – красную.
– Тот, кто спустится первым, выигрывает. Трогать ее можно, только если застрянет, – проинструктировала я, мой голос эхом разнесся по огромному