Глава 10
Мы с отцом и Чешуйкой покинули Заставу Тигриного Клыка через три дня. Это время потребовалось моему отцу, чтобы набраться достаточно сил для путешествия. Пилюля Возрождения из Пепла сотворила чудо — многие шрамы побледнели, спина выпрямилась, а в глазах вновь засиял тот огонь, который я помнил с детства. Отец всё ещё был далёк от полного восстановления, но уже мог путешествовать.
Старик Лао снабдил нас припасами и лечебными травами, отказавшись принять плату. Его добрые глаза смотрели на нас с мудростью человека, повидавшего немало судеб.
— Удачного пути, — сказал он, пожимая руку отцу. — И помни, Рейвен, двери моего дома всегда открыты для тебя и твоего сына.
— Я этого не забуду, — ответил отец, и в его голосе звучала искренняя благодарность.
Мы выбрали северо-восточное направление, следуя указаниям отца. Путь предстоял неблизкий — через леса и горные хребты, к границам территории, некогда принадлежавшей клану Ри.
— Клан Ри контролировал обширные земли, — рассказывал отец, когда мы шли по узкой лесной тропе на третий день путешествия. — Их основная цитадель располагалась в долине Серебряных Водопадов, окружённой семью горными пиками. Природная формация местности усиливала их родословную. Даже не представляю сколько сил потребовалась членам клана, чтобы организовать подобное.
Чешуйка с интересом слушала, свесившись с моего плеча. За последние дни она и отец нашли общий язык. Рейвен был поражён её способностью менять размер и с уважением относился к духовному зверю, что нравилось маленькой змейке.
— А что случилось с другими членами клана? — спросил я, перепрыгивая через поваленное дерево и подавая руку отцу. — Неужели Кетцаль уничтожил всех до единого?
Лицо отца помрачнело, он принял мою помощь и тяжело вздохнул.
— Секта Ацтлан действовала методично, как чума, поражающая каждую клетку тела. Сначала они отрезали клан от союзников, затем уничтожили внешние форпосты и, наконец, осадили саму цитадель. Твоя мать была дочерью главы клана, одной из последних выживших. Многие пали в битве, другие были захвачены и подверглись ритуалам поглощения, когда Кетцаль забирал их Ци, родословные, техники… всё, что делало их уникальными.
— Я слышал о таких ритуалах, — кивнул я, ощущая, как внутри поднимается глухая ярость. — В Северном регионе Кан использовал нечто подобное.
Мы продолжили путь, и с каждым днём окружающий пейзаж становился всё более диким и величественным. Лес уступил место предгорьям, которые постепенно переходили в скалистые утёсы. На седьмой день пути мы увидели первые водопады — стремительные потоки, низвергающиеся с огромной высоты в изумрудные озёра внизу.
— Мы приближаемся, — сказал отец, указывая на семь горных пиков, величественно возвышающихся вдали. — Видишь, как они образуют почти идеальный круг? В центре этого круга и располагалась цитадель клана Ри.
Я всматривался в горизонт, пытаясь разглядеть какие-либо признаки древнего поселения, но видел лишь горы и водопады. Однако нечто в этом месте резонировало с моей Ци, словно зов предков, течение крови Бай Ри в моих венах.
К вечеру восьмого дня мы достигли долины. Отец вёл нас уверенно, несмотря на то, что был здесь лишь однажды, много лет назад. Местность казалась нетронутой цивилизацией — дикие заросли, бурные потоки воды, каменистые тропы. Но внимательный взгляд мог заметить следы былого величия — там, полуразрушенная колонна, покрытая мхом; здесь, остатки мощёной дороги, проглядывающей сквозь траву.
— Это место называлось Небесная Терраса — центральная площадь города, — произнёс отец, когда мы вышли на широкое плато. — Здесь проводились церемонии, праздники, соревнования между молодыми практиками.
Я медленно прошёлся по разрушенной площади, ощущая отголоски былого величия. Чешуйка соскользнула с моего плеча и начала исследовать каменные плиты, принюхиваясь к древней энергии, ещё сохранившейся в этом месте.
— Странно, — произнесла она, останавливаясь у центра площади. — Здесь сильный поток энергии, словно живое сердце под землёй.
Отец кивнул, подходя к тому месту, где замерла Чешуйка.
— Это не случайно. Здесь находится вход в самое священное место клана Ри — их подземное хранилище. Убежище для знаний, артефактов и… последнее пристанище для павших воинов клана, — печально произнес отец.
Он опустился на колени и начал осторожно расчищать каменную плиту от земли и мха. Постепенно проявилась сложная формация, вырезанная на камне — концентрические круги с сотнями символов, спиралей и линий, соединяющихся в невероятно сложную структуру.
— Это самая совершенная запирающая формация, которую я когда-либо видел, — прошептал я, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть узоры.
Даже после всего, что я повидал, эта формация поражала сложностью и глубиной. Знаменитые барьеры секты «Небесной Завесы», которыми так гордилась Мелисса Лорейн, казались детской игрушкой по сравнению с этим шедевром древнего искусства.
— Клан Ри славился не только своей родословной, но и мастерством формаций, — пояснил отец. — Эта конкретная формация — Печать Семи Водопадов — надёжно защищала их сокровища на протяжении тысячелетий. Даже Кетцаль со всеми своими демоническими практиками не смог прорваться сквозь неё. И никто бы не смог.
Я провёл пальцами над поверхностью камня, не касаясь, но ощущая потоки энергии, циркулирующие внутри формации. Семь основных потоков, как семь рек, сливались в центре, образуя запирающую печать невероятной прочности.
— Как её открыть? — спросил я, уже подозревая ответ.
Отец поднял на меня взгляд, полный серьёзности и некоторой торжественности.
— Только кровь прямого наследника клана Ри способна разомкнуть эту печать. Кровь, в которой течёт родословная Гидры Семи Водопадов. Твоя кровь, Джин.
Я молча кивнул и извлёк Звёздный Горн из ножен. Клинок тускло мерцал в вечернем свете, откликаясь на мою Ци. Не колеблясь, я провёл лезвием по ладони, рассекая кожу. Алая кровь выступила на поверхности кожи, сияя крошечными серебристыми искрами Звёздной Ци. Несколько капель упали на землю, прежде чем я вытянул руку.
— Позволь нескольким каплям упасть на центр формации, а затем приложи ладонь к этому символу, — он указал на узор в форме стилизованной гидры с семью головами.
Я опустил руку над центром формации, позволяя нескольким каплям крови упасть на древний камень. Кровь, вместо того чтобы растечься по поверхности, начала впитываться в символы, словно камень был иссохшей от жажды губкой. Когда последняя капля исчезла, я прижал окровавленную ладонь к символу гидры.
Эффект был мгновенным и впечатляющим. Формация вспыхнула голубоватым светом, линии и символы засияли, словно наполненные жидким огнём. Свет усиливался, разбегаясь