— Джин, — его голос звучал неуверенно, — я не ожидал, что ты станешь практиком. Тем более таким… сильным, — он замолчал, словно не решаясь продолжить.
Я поднял глаза от тигля, наблюдая, как отец беспокойно теребит край потрёпанной рубахи.
— Ведь… — он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами. — Прости меня, сын. Прошу тебя, если сможешь, прости.
Я непонимающе посмотрел на него. Несмотря на все воспоминания, которые я получил от Повелителя Вечной Ночи, моё собственное прошлое всё ещё оставалось загадкой. Что такого мог сделать мой отец, что требовало прощения?
— Отец, о чём ты говоришь?
Он поднял на меня взгляд, полный боли и решимости одновременно.
— Ты должен знать правду, Джин. Всю правду, с самого начала. Я давно должен был тебе это рассказать, — он выпрямился на стуле, словно готовясь к тяжёлому испытанию. — История началась задолго до твоего рождения…
Отец сделал паузу, собираясь с мыслями, и я видел, как трудно ему даются воспоминания.
— Твою маму звали Джина Ри, последняя принцесса своего клана. Она была прекрасна — не только внешне, но и душой. И невероятно сильна как практик.
Я слушал, не прерывая, продолжая работать над пилюлей. Смешивая ингредиенты, я ощущал, как внутри растёт напряжение — я наконец узнаю о своих корнях, о матери, которую никогда не знал.
— Мы полюбили друг друга, — продолжал отец с нежной улыбкой, словно на мгновение вернувшись в те счастливые дни. — Она была наследницей древнего клана, обладательницей легендарной родословной Гидры Семи Водопадов. А я… наследником проклятого клана, который веками старался смыть позор своего предка. Но ей это было неважно.
Его лицо вновь стало серьёзным, когда он продолжил.
— Но над землями тогда нависла страшная угроза. Демонические практики секты Ацтлан захватывали территории одну за другой, подчиняя себе кланы и секты с поразительной скоростью. Их возглавлял Кетцаль, практик невиданной силы и жестокости.
При упоминании этого имени я невольно сжал пестик сильнее. Имя, которое преследовало меня с самого начала моего пути на этом континненте. Имя, связанное с демонической сектой, уничтожившей мой клан.
— Вскоре участь оказаться под их пятой настигла и клан Ри, — продолжал отец. — К тому времени Джина уже была беременна тобой. Мы пытались бежать, скрыться от преследователей. Но они были везде, — его глаза затуманились от болезненных воспоминаний. — Однажды ночью они настигли нас. Я сражался изо всех сил, защищая твою мать, но противников было слишком много. Один из них ранил её — удар демонической Ци, который должен был уничтожить вас обоих.
Отец сжал руки в кулаки, костяшки его пальцев побелели.
— Тогда твоя мать использовала родословную Гидры Семи Водопадов на полную мощь. Семь потоков Ци, каждый способный смести гору, обрушились на наших преследователей. Мы отбились… но цена была высока. Рана, полученная Джиной, оказалась смертельной — демоническая Ци медленно разрушала её меридианы.
Я продолжал слушать, не перебивая, чувствуя, как каждое слово отца отзывается болью и в моём сердце. Я никогда не знал мать, но сейчас ощущал странную связь с ней через рассказ отца.
— У твоей матери был амулет, — сказал он, глядя в пространство перед собой, словно видя те события вновь. — Древний артефакт клана Ри, способный создать портал на другой континент. Мы планировали использовать его вместе, начать новую жизнь там, где демонические практики не смогли бы нас найти. Но из-за ранения Джина знала, что времени у неё мало.
Отец сделал паузу, и я видел, как тяжело дается ему каждое слово.
— Она выбрала тебя, Джин. Вместо того, чтобы тратить оставшуюся энергию на своё исцеление, она направила все силы на то, чтобы ты родился здоровым и сильным. Ты появился на свет в пещере у подножия Ледяных Гор, во время бури, — его голос дрогнул. — Твоя мать держала тебя на руках всего несколько минут. А затем вложила в тебя свою родословную и… ушла.
Я невольно остановил движение руки, перемешивающей ингредиенты. Мать пожертвовала собой ради меня. Передала мне свою родословную перед смертью — родословную, которая спасла меня не раз за время моего пути.
— Я назвал тебя в честь нее, Джин, и поклялся защищать любой ценой, — продолжил отец после небольшой паузы. — Мы с тобой, новорождённым, использовали артефакт и переместились на другой континент. Там я нашёл тихую деревню, Речной Излом, и мы начали новую жизнь. Я растил тебя как обычного мальчика, учил охоте, выживанию, всему, что знал сам. Но всегда помнил о твоём происхождении, о крови клана Ри, текущей в твоих жилах.
Я видел, как отец становится всё более напряжённым, подбираясь к самой трудной части своего рассказа.
— Но спустя примерно десять лет, — его голос упал почти до шёпота, — я почувствовал взрыв демонической Ци. Не такой, как обычные проявления духовных зверей. Это была Ци секты Ацтлан. Они пришли на Северный континент. Видимо спустя годы нашли как создать артефакт переноса, подобный тому, что использовали мы.
Его руки дрожали, когда он произнёс следующие слова.
— Тогда я понял, что они найдут нас. Найдут тебя. Почувствуют в тебе родословную клана Ри. И я… — он поднял на меня взгляд, полный мучительной вины. — Джин, я совершил непоправимое. Я уничтожил твоё ядро Ци.
Эти слова повисли в воздухе, тяжёлые, как свинец. Я замер, осознавая смысл сказанного. Мой отец… уничтожил моё ядро Ци? Тот шрам на груди оставил мне он.
— В твоём неокрепшем теле я мог сделать это без вреда для жизни, — продолжил он, не в силах смотреть мне в глаза. — Я… я сделал тебя простым смертным. Мальчиком, неспособным видеть или управлять энергией Ци. Человеком без ядра.
Теперь я понял, о чем постоянно причитал наставник Вэй, когда мы только встретились.
— Как и ожидалось, они нашли нас, — продолжил отец. — Но я встретил их раньше, до того, как они вошли в деревню и смог договориться. Я предложил добровольно сдаться Владыке Кетцалю, если они не тронут тебя. Ведь ты теперь был обычным ребёнком — без ядра Ци. Они проверили это и согласились. Им не нужен был простой смертный, неспособный развивать Ци. Такое иногда случается даже в семьях сильных практиков — рождается дитя без ядра, без способности к Возвышению. Так что они поверили.
Голос отца становился всё тише, словно каждое слово давалось ему с трудом.