Опять сменилось окружение. Меня пригласили в магазин, чтобы пофотографировать в разной одежде из зимней коллекции. Встать так, руку подними, пусти, откинься назад, посмотри вверх.
Хм, а я ведь и забыл об этом. Тогда мне впервые пришла в голову мысль устроиться работать в модельное агентство. Я ведь нравился людям, у меня ангельская внешность. А может и вообще в актёры пойти?
Ага, конечно, кому ты нужен? Знаешь, как там всё происходит?
Можно подумать, ты знаешь…
— Рэй, а откуда этот голос? — нахмурился я.
— Твой собственный. Твои навязчивые мысли.
— Кому надо, тому и нужен, ясно? — крикнул я, вертя головой. А потом подошёл сам к «себе» и, обхватив ладонями щёки, посмотрел глаза в глаза. — Не слушай никого. Это твоя внешность, твой дар. Это часть тебя. Пусть смотрят и завидуют, ясно?
Тут до меня дошло: я касаюсь сам себя. Точнее, он был человеком, а я эльфом — затылок больше не ощущал пустоту. Вроде я, а вроде и другой. Человек улыбнулся мне и весело засмеялся.
— Я коснулся! Я коснулся! — ошарашенно сказал я и перевёл взгляд на Рэя.
Первый раз я коснулся кого-то, не будучи сам участником воспоминания. Лишь смотрел и не мог ничего изменить.
Перевёл взгляд обратно. Тот же магазин, но человек стал лучшей версией меня. Волосы длинные, они струились и светились изнутри. Глаза как драгоценные камни, светло голубые и глубокие, в них будто чистый океан. Кожа с перламутровым переливом. Губы растянулись в приветливой улыбке. Одежда как и на мне, белая.
— Любить себя не стыдно, — сказал я. — Любить себя даже нужно. Любить себя не значит быть нарциссом, эгоистом или каким-то извращенцем. Я хочу любить себя. И я буду любить себя.
Моя копия качнулась ближе и обняла меня. Крепко-крепко. Я ощущал его как себя и в то же время отдельно. Странное чувство. Вот он вроде рядом, тёплый, мягкий. Но в то же время будто сам на себя смотрю со стороны. До этого у меня не было такой стойкой ассоциации в этих снах.
— Потому что я и есть ты, — сказал он, отстраняясь и смотря мне в глаза. Близко, наши носы чуть ли не касались. И в его прекрасных глазах я видел себя. Потому что это я и есть. — Я люблю нас, Адмир. Ты ведь тоже любишь нас и никогда не обидишь?
Ну естественно. Я ведь ценю себя и свою жизнь.
— Я, мы, не важно, как это называть, — говорила моя копия. — Мы едины. Не бросай сам себя, не предавай. И тогда не будешь одинок. Потому что пока есть сам у себя, пока не бросишь сам себя в беде, не одинок. Я-мы всегда вместе, не забывай.
Он прав. Я прав. Я чертовски прав. Как я мог сомневаться сам в себе? По сути, предать самого себя, бросить на произвол! Никогда этого не будет, как и сомнений. Я знаю, кто я.
Разговаривать самому с собой вот так очень странно, но не неприятно. Всё же, я и правда очень красивый. Мне ведь всегда нравилось отражение в зеркале, моя ангельская внешность. Но я стыдился этого и пытался ненавидеть. Так глупо.
Маленьким я ещё не понимал, но сейчас… Взрослые видели ангела и хотели, чтобы я был ангелом. Они ломали меня, заставляли быть не собой. Все эти стихи, активности и прочее. «Будь хорошим мальчиком» — как же ненавижу эту фразу!
Мне никогда не нравилось быть в центре внимания, потому что это словно издёвка. Мы тебя видим и любим, но на деле — мы видим бездушную картинку, надоешь нам и выкинем. Соответствуй, если не хочешь этого!
Сверстники замечали, что взрослые меня выделяют, что мне всё даётся просто так, «за красивые глазки». Они быстро нащупали мозоль и давили на неё: «ты выглядишь как девчонка», вгоняя меня в состояние ужаса. Потому что стать девочкой это сломаться. Это дать себя сломать. Дать изменить себя настолько, что стать другим человеком. Таким, как хочет кто-то, а не я сам.
Иррациональный страх, ведь пройти настоящую метаморфозу и стать девочкой невозможно, даже операция по сути косметическая. Никакие гормоны не изменят ДНК, когда у мужчин и женщин она разная. Такие обрезки людей долго не живут по вполне объективным причинам. И уж тем более дух никогда не сломить, не переделать, пока сам не позволишь это сделать с собой другим.
Потому я никогда не испытывал стыда или угрызений совести за то, что обманывал других. Они хотели видеть во мне ангела, доброго мальчика, а не истинную личность. Никого не волновало, какой я на самом деле. Потому сами виноваты. Я испытывал какого-то рода удовлетворение от этого, словно это мщение за прежние обиды.
Вся жизнь казалась простой и очевидной, а это лишь я сам, на самом то деле, всё усложнял. Захламлял свои мысли и душу на деле неважными вещами. Всё на помойку. Отделить зёрна от плевел. Найти в куче чужого насоветанного хлама свою истинную суть.
Я просто захотел и развеял двойника, а потом и весь магазин. Так как почувствовал, что могу это сделать.
Мы с Рэем стояли внутри белого тумана.
— И что, всё? — удивился я. — Мне казалось, у меня больше страхов.
— Ты ведь хочешь стать фортисом, да? — он улыбался так, будто уличил меня в какой-то провинности.
— С чего ты взял? Я пока живым быть хочу.
— Нет. Ты хочешь быть как фортис, как бог эльфов. Бог красоты. Чтобы тебе молились и падали ниц, только завидев.
— Вообще-то подглядывать стыдно должно быть, — усмехнулся я.
Ведь когда ехал по миру мёртвых на огромном золотом змее, представлял себя именно богом. Весь такой красивый, величественный, крутой. Да и в обычной жизни окружающие всегда становятся мягче и пытаются угодить, стоит мне улыбнуться, даже магия для этого не нужна.
— Ты забыл? Я спирит. Я не знаю, что такое твоё «стыдно», — усмехнулся он. — Но ты и правда выглядел потрясающе тогда. Настоящий фортис. Другие духи головы сломали, кто ты и откуда. Таких сильных и величественных ведь не так много. Иллюзия силы твоей была ого-го! — он взмахнул руками.
— Это