Потребовалось время, чтобы научиться определять начало момента сожжения, после чего доставлять души ко мне и запечатывать их в свитки. Хорошо, что со школы в моих закромах их лежало немало.
Но спасти всех я не мог. Слишком сложно. Надо будет потренироваться в будущем, хоть пока и не понимал, зачем оно мне. Но точно пригодится.
А потом я услышал вопль боли и отчаяния. Это на поле бойни явилась Мать.
Глава 9
Казалось, я физически и ментально ощущал боль магзверя. Как же тошно! Слёзы наворачивались на глаза, но тут же испарялись.
Я поплыл к ней сквозь пламя, внутри стены которого находился. С её стороны скопились все выжившие и напор усилился. Даже моя стена начала проседать.
Первое, что сделал, окружил Мать с детьми и духами. Кабанов здесь осталось двадцать семь. Сколько же их было изначально? Все крупные, раненые. Духов в разы больше. Остальные сгорели в пламени, кого не смог спасти, так что стояла лишь вонь гари, но не плоти. Если не считать палёной шерсти.
— Выходи, трус, убийца! — взревела Мать. Она в нетерпении рыла землю копытом. Шерсть на ней длинная, чёрная, в ней полно элементалей, которые как змеями управляли зелёными отростками. Ещё и глаза горели ненавистью, выглядела она жутко. Три метра в холке. Но я не боялся её, так как осознавал — на порядок сильнее, всё благодаря огню. Да и она эквивалентна адепту верхних ступеней, я же клоаф.
— Мать! Ты можешь погибнуть здесь и сейчас! Либо уйти, чтобы вновь создать семью. Клянусь, что помогу тебе в этом!
— Лживый эльф! — взревела она и духи ей вторили. — Живым нельзя доверять! Все эльфы врут! Сплошной обман! Выходи, трус! И мы сразимся!
— Умри! Умри! Умри! — продолжали скандировать голоса.
— Ты погибнешь, Мать! Пожалуйста, послушай меня!
По моей просьбе показался Рэй.
— Он поможет тебе! Он честный эльф! — попытался тот образумить яростного магзверя.
— Глупец! Как ты мог поверить эльфу? Ты злой спирит! Прихвостень Кореллона! Смог попасть в его и свиту и считаешь, что теперь всё можно? Сгинь!
В него полетели техники, но фей вовремя «растаял».
«Она и раньше недоверчивая была, теперь тем более», — передал он мне мысль.
Я изначально понимал, что договориться не получится. Ещё когда увидел тушки посланцев. Такой обиды магзверь никогда бы не простил. В конце концов, они прямолинейны, интеллект их менее пластичен. И всё же надеялся.
Стена огня начала сходиться, моё сердце сжималось вместе с уменьшением свободного пространства для существ внутри. Они ревели в ярости, боли, отчаянии, панике. Казалось, их голоса навсегда останутся в моей памяти. Как такое вообще можно забыть?
Но если я оставлю их в живых, рано или поздно они устроят крестовый поход на аванпост. Это очевидно. Да, погибнут, может даже и не от моей руки. Но создадут проблемы эльфам. С одной стороны, они сами виноваты, а с другой — живущие в городе — нет.
Откуда я знал о походе? Благодаря Рэю, он выяснил, что время от времени непримиримые враги объединялись ради этой цели — досадить живым. Аванпост каждый раз выстаивал, блокады долго не длились. Но сдаваться это не про духов и магверей. Они жили здесь и сейчас, лишь ненадолго заглядывая в будущее. Просто из-за моего вмешательства прилив произошёл бы раньше. А если уничтожу всех, то наоборот, отсрочу. Новые территории пустовать не будут, это на время утихомирит обитателей леса и болот.
Болота. Торфяники начинались в пяти километрах от аванпоста. Но и рейд наш не проходил по прямой, это скорее дуга. Потому мы углублялись максимум на двадцать километров. Топи тут встречались, но редко. По нашему маршруту их так и вообще не было.
Мой огонь остановится лишь когда все погибли, кроме Матери. Она была сильно обожжена, но обычным огнём, я позаботился об этом. Лежала на пепелище, тяжело дыша. Воняло гарью шерсти.
Я подошёл к ней. Её туша была огромна, даже лёжа на боку, она достигала почти двух метров. Но ни когда впервые увидел вживую, ни сейчас, не испытывал страха. Лишь жалость и чувство вины.
— Мать, я даю тебе последний шанс. Откажись от мести и злобы. Я помогу тебе восстановить популяцию. Помогу бороться со спиритами, которые наводнили эти леса. Я могу…
— Убийца! — прохрипела она. — Я не желаю ни о чём говорить с убийцей моих детей! Ты убил их всех! За что?
В горле встал ком.
— Я не мог иначе, — тихо ответил ей, сглотнув. — Я должен был защитить сородичей, даже если они жестоко обошлись с твоими детьми. Я не достоин прощения, и всё же прошу его. Прости меня. Я готов искупить вину.
— Хочешь искупить вину — умри! Умри… умри…
Её голос становился тише и тише, силы покидали её. Она не должна была находиться при смерти, я не хотел ей сильно навредить. Возможно, она просто устала. Ведь элементали наверняка пили ману во время боя, это могло быть истощение.
Её размеры начали уменьшаться и вскоре передо мной лежал крупный, но обычный кабан. Я встал перед ней на колени.
— Мать…
— Умри! — взвизгнула она и дёрнулась в попытке встать. Неудачно.
Вокруг нас ещё полыхал огонь, я посмотрел на него, чувствуя тепло. Он домашний, родной, но лишь для меня.
Я не знал, как лучше убить её. Сначала взялся за рукоять меча. Потом разжёг в ладонях малое пламя. Всё не то. Самая быстрая смерть, вроде как, это повреждение шеи либо мозга.
Попытался накрыть её глаза своими ладонями, но она вяло сопротивлялась.
«Рэй, усыпи её».
Он исполнил мою просьбу. Наконец ладони легли ровно на глаза, а затем из них выстрелили иглы прямо в мозг.
Я видел, как её душа формировалась, чтобы покинуть вместилище.
«Она будет помнить всё это после смерти?» — спросил я.
«Не знаю, но вряд ли. Можешь пока забрать её душу, чтобы перепроверить», — ответил не Рэй, а болотник.
Я запечатал душу кабанихи в свиток. Всё было кончено.
Стена огня погасла, в ней больше не было смысла. Я посмотрел на купол, где всё ещё находились мои сокомандники. На их лицах появилось облегчение, когда поняли, что я в порядке. А вот всё вокруг метров на триста выжжено.
Я рассеял заклинание купола и повернулся к туше