Сохранилась «Опись гардероба королевы» за 1452–1453 годы. Судя по ней, Маргарита не тратила огромных сумм на пышные наряды. Единственной статьей расходов за указанное время оказались несколько штук шелка и золотой парчи, привезенные из Венеции, стоимостью 72 фунта 12 шиллингов 6 пенсов (72,625 фунта), а также драгоценности и изделия златокузнецов стоимостью 125 фунтов 10 шиллингов 0 пенсов (125,5 фунта). Разумеется, это были предметы роскоши, однако от королевы ожидали, что она будет облачаться в одеяния, соответствующие ее высокому статусу, ибо в ту эпоху большое значение придавалось внешнему облику.
Маргарита каждый день слушала мессу и всякий раз жертвовала по четыре пенса, кроме церковных праздников и тех дней, на которые выпадали годовщины важных событий в королевской семье: тогда лепта ее бывала больше. Она покровительствовала многим благотворительным учреждениям и не скупилась на них, а также оказывала финансовую помощь своим челядинцам, которые занемогли или собирались вступать в брак, и тем, у кого произошло какое-либо несчастье, например двоим жителям Ньюмаркета, хозяевам конюшни, сгоревшей во время королевского визита; им она выплатила 13 фунтов 6 шиллингов 8 пенсов (13,33 фунта).
Маргарите часто приписывают основание Кембриджского Квинз-колледжа (Колледжа королевы), но это не совсем верно. Колледж был учрежден в 1446 году в честь святого Бернарда Эндрю Докетом, настоятелем церкви Святого Ботольфа в Кембридже, который на следующий год убедил Маргариту сделаться его покровительницей. Маргарита ходатайствовала перед королем, прося его даровать колледжу новый устав и переименовать его в Колледж королевы. В 1448 году Генрих удовлетворил ее просьбу, пожаловав новому учебному заведению 200 фунтов, однако львиную долю расходов на его создание взял на себя именно Докет. Нет никаких свидетельств, что королева когда-либо жертвовала на колледж деньги, хотя она явно интересовалась его судьбой и в 1448 году послала своего камергера, сэра Джона Уэнлока, заложить камень в основание тамошней часовни.
Уэнлок упомянут в «Описи гардероба королевы» как глава ее придворного хозяйства с жалованьем сорок фунтов в год. Королева содержала большой двор, однако с трудом находила на это средства, потому что неизменно проявляла щедрость к своим служителям и усердно способствовала их возвышению. Те ее придворные, что были рукоположены в священнический сан, если угодили королеве, вполне могли надеяться на получение места настоятеля крупной церкви или пребенды; двое братьев, Уильям и Лоренс Бут, один за другим занимали должность архиепископа Йоркского благодаря расположению королевы.
Придворным хозяйством королевы управляли и другие должностные лица: смотритель личных покоев, личный секретарь, хранитель личной печати и хранитель драгоценностей, а двое стольников получали жалованье по сорок марок в год каждый. При Маргарите состояли пять служительниц: одной из них была дама Элизабет Грей, дочь сэра Ричарда Вудвилла и жена сэра Джона Грея; никто не мог бы и вообразить, что однажды Элизабет станет королевой Англии. Среди придворных дам королевы числилась также Элизабет, жена могущественного Джеймса Батлера, графа Уилтшира, одного из главных представителей придворной партии и большого поклонника королевы.
Низшее звено ее челяди составляли десять «барышень-фрейлин», две камеристки, камердинеры, хранители королевской гардеробной, постельничие, смотрители королевской пекарни, поварята и посудомойки, кухонные служащие, занятые в маслобойне и в кладовой, королевский садовник, которому платили 100 шиллингов (5 фунтов) в год, двадцать семь эсквайров с жалованьем по 143 фунта 4 шиллинга 4 пенса (143,22 фунта) в год каждый и двадцать семь лакеев, получавших по 93 фунта 15 шиллингов 6 пенсов (93,775 фунта) в год. Королева выдавала по 7 фунтов в день казначею королевского двора на ведение ее придворного хозяйства, но часто, к немалой своей тревоге, обнаруживала, что определенные денежные суммы, полагающиеся ей как часть ее «вдовьей доли», назначенной королем с одобрения парламента, запаздывают. Поэтому ей приходилось растягивать имеющиеся средства как можно дольше.
Влияние Маргариты вновь превратило двор в центр светского общества. В год их свадьбы Генрих VI приказал перестроить в апартаментах королевы во дворце Элтем главный парадный зал, судомойню и череду покоев, в которых королева могла пребывать до своей коронации. В других королевских дворцах апартаменты его супруги пришлось отремонтировать, поскольку в них никто не жил более десяти лет. В этих заново обустроенных покоях Маргарита проводила королевские приемы, стараясь создать при дворе более живую и веселую атмосферу. Она часто выезжала на охоту, повелев, чтобы дичь в ее угодьях сохраняли для нее одной и чтобы специально для нее натаскивали бладхаундов.
После свадьбы главным наставником Маргариты сделался Саффолк, хотя вскоре распространились слухи, что они-де любовники, а Глостер впоследствии упрекал кардинала Бофорта в том, что он закрывал глаза на их связь и даже поощрял подобное греховное поведение. Впрочем, ни один хронист того времени, сколь бы враждебно он ни был настроен к Маргарите, не намекал даже на тень непристойности в их отношениях.
Когда Саффолк познакомился с Маргаритой, ему было сорок восемь лет, а ей пятнадцать. Он был учтивым и обходительным, обладающим большим жизненным опытом светским человеком, культурным и образованным, наделенным немалым обаянием, которым умело пользовался, тогда как Маргарита была юной, не знающей жизни девицей, которой предстояло вот-вот покинуть семью и родину и отправиться в чужую страну к незнакомому мужу. Саффолк был добр, по-отечески снисходителен и не скрывал своего восхищения ею; она была польщена и не устояла перед его сердечностью. Его партия устроила ее брак с Генрихом, и потому она стала ее поддерживать.
Саффолк даже посвящал Маргарите романтические стихи:
Как тезки ваши вешнею порой,
Нежны, белы и розовы, луга
Собой усыпав, восхищают душу, —
Так я, смиренный, верный ваш слуга,
Пленяюсь вашей дивною красой
И клятву рыцарскую не нарушу:
Иного не иметь, не чтить кумира,
Чем вы, цвет прелести, отрада мира.
Это стихотворение – типичный образец придворных виршей, весьма модных в ту пору, поскольку позволяли рыцарям и лордам в пристойной форме, соблюдая все социальные условности, обращаться к даме, высокий статус которой исключал более близкие отношения. Тем не менее враги Маргариты и Саффолка воспользовались их дружбой в своих политических целях и принялись распространять о ней гнусные слухи.
Саффолк извлекал из доверия и преданности Маргариты выгоду для себя лично и для своей партии и, в свою очередь, оберегал королеву от критики, держа ее в неведении об общественном мнении и нелицеприятных суждениях в ее адрес, раздающихся в совете и в парламенте. Вместе они составляли грозный