Ланкастеры и Йорки. Война Алой и Белой розы - Элисон Уэйр. Страница 27


О книге
закона, а значит, четырехлетний сын Кембриджа, Ричард, не мог унаследовать этот титул, хотя ему и полагались имения, закрепленные за титулом графа Кембриджского и не отчуждаемые от него, но не сам титул. Впрочем, указы об объявлении вне закона часто отзывались, и некоторые предвидели, что этот маленький мальчик со временем унаследует не только герцогство Йоркское, но и, через свою мать, огромное состояние Мортимеров, ведь он считался также наследником бездетного графа Марча, своего дяди с материнской стороны. Пока же, однако, осиротевший Ричард пребывал под опекой короны и воспитывался в Йоркшире, в замке Понтефракт и в Метли-Холле, под бдительным присмотром королевского слуги Роберта Уотертона.

В 1417 году Генрих V начал хорошо спланированную кампанию с целью завоевать Нормандию, наследственное владение своих предков. В этом году он взял Кан и Лизьё, а в 1418-м – Фалез, Донфрон и Лувье. Столица Нормандии, Руан, сдалась в 1419 году после долгой, ожесточенной осады, к великому ликованию лондонцев. Затем Генрих отправился дальше, намереваясь захватить Париж, столицу французского королевства. В 1419 году герцог Бургундский, союзник Англии, был убит сторонниками дофина Шарля, наследника Карла VI. Это убийство заставило его сына, нового герцога Филиппа Доброго, еще теснее сблизиться с англичанами, от чего король Генрих чрезвычайно выигрывал.

По мере того как война затягивалась, короля все чаще и чаще с полным основанием упрекали в жестокости. При осаде Руана он столь безжалостно поступил с мирным населением: женщинами, детьми и стариками, – что обрек двенадцать тысяч человек на смерть от голода и холода. Один французский монах из аббатства Сен-Дени обвинил Генриха в том, что тот злоупотребляет «правом королей наказывать непокорных». Всякого вооруженного человека, отказывавшегося ему сдаться, казнили, а однажды Генрих повелел заживо похоронить дезертира на глазах у его пришедших в ужас товарищей. Когда пал Кан, две тысячи человек согнали на рыночную площадь и перебили, так что по городским улицам потекли реки крови. Сам Генрих предпочитал не слышать крики убиваемых горожан, пока не наткнулся на обезглавленный труп женщины с мертвым младенцем на груди. Только тут он приказал прекратить резню, хотя по-прежнему дозволял своим солдатам грабить и насиловать. Когда он проезжал мимо на своем боевом скакуне, суровый и беспощадный, толпы охваченных ужасом людей падали на колени, моля о милосердии.

К 1420 году Генрих подчинил себе Нормандию, Бретань, Мэн, Шампань и герцогство Аквитанское (или Гиень). Однако в Англии уже наблюдался рост антивоенных настроений. Король неумолимо требовал от своих подданных все больших усилий, а по мере того как постепенно забывалась победа при Азенкуре, англичане выражали все меньше восторга при мысли, что им придется служить под его началом во Франции. Некоторые его солдаты дезертировали и, вернувшись в Англию, предавались там разбою и разгулу.

Генрих V игнорировал недовольство подданных, ведь его ожидал главный трофей, который, казалось, вот-вот окажется у него в руках. 21 мая 1420 года во французском Труа короли Англии и Франции заключили мирный договор, по условиям которого Генрих V и его потомки объявлялись законными наследниками Карла VI. Нормандия официально передавалась Генриху, и он назначался регентом Франции до тех пор, пока не вступит в свое новое наследство. Договор, заключенный в Труа, по сути, лишал прав на престол и дом Валуа, и дофина Шарля и ознаменовал вершину военных и политических достижений Генриха V во Франции. Впрочем, подписание его никак не влияло на ход войны, и боевые действия продолжались по-прежнему, тогда как дофин, нищий изгнанник, основал соперничающий с королевским «альтернативный» двор в Бурже.

Договор, заключенный в Труа, был скреплен браком Генриха V и Екатерины Валуа, младшей дочери Карла VI; их «великолепное венчание» состоялось 2 июня в соборе города Труа. Брак этот задумывался с целью придать некое династическое правдоподобие его новому статусу наследника французского трона, а обеты он, по словам одного хрониста, произносил с таким видом, «точно ему в этот миг принадлежит весь мир».

Перспективы этого брака обсуждались с 1414 года, и, согласно «Хронике Мартина», Екатерина «страстно жаждала» заключения этого союза; едва только она узрела Генриха, как «принялась неотступно молить мать, чтобы ей позволили выйти за английского короля, пока ее наконец не выдали за него». Она, несомненно, отличалась правильностью черт и изяществом, если и не была признанной красавицей, однако Генрих, вероятно, не стал бы возражать, будь она даже вовсе дурна собою; для него она олицетворяла Францию. Он никогда не притворялся нежным, заботливым супругом, и Екатерина, по-видимому, испытывала перед ним нечто вроде благоговейного трепета. По сути, их брак был династическим союзом, и едва ли любовь играла в нем большую роль.

Екатерина родилась в 1401 году в Париже от отца-безумца и нимфоманки-матери, Изабеллы Баварской. Детство ее выдалось на редкость мрачным: ее и ее сестру Мишель не замечали родители, и никто особо не заботился об их здоровье и благополучии. Они ходили неопрятные и немытые, часто голодали, а их слуги, которым не платили жалованья, часто бросали их одних, предоставляя самим себе. Принцессам приходилось питаться объедками или полагаться на то, что оставшиеся слуги все-таки сжалятся над ними и накормят.

Их редко приводили пред очи отца, внушающего ужас и часто склонного к насилию, но однажды, в один из периодов просветления, он потребовал, чтобы ему объяснили, почему его дочери столь грязные и нечесаные. Их гувернантка сказала ему правду, и он дал ей золотой кубок, чтобы она продала его и на вырученные деньги купила девочкам самое необходимое. Иногда их посещала королева Изабелла, но она была слишком поглощена своими многочисленными любовниками и политическими интригами, чтобы уделять время огромному выводку своих детей, далеко не всех из которых она родила от короля. В конце концов Екатерину поместили для получения образования в монастырь в Пуасси, где она, хотя и мало преуспела в науках, выучила по крайней мере один язык. Видимо, она была не особенно умна и способна, да и не одарена живым, веселым нравом, однако, выйдя из монастыря, могла похвалиться приятной внешностью, высоким положением и преждевременно развившейся чувственностью, а также чрезвычайно любезными манерами. Бургундский хронист Жан де Ваврен называл ее «прекрасной дамой, с изящной фигурой и приятным лицом», а судя по ее надгробному изваянию в Вестминстерском аббатстве, у нее была высокая, изящная шея, элегантное тонкокостное сложение и длинный, как у всех представителей династии Валуа, нос.

Генрих и Екатерина вернулись в Англию в декабре 1420 года, а с корабля на берег их торжественно перенесли на своих плечах бароны Пяти Портов.

Перейти на страницу: