5 мая, когда король с триумфом въехал в Вустер, ему сообщили, что королеву Маргариту не могут найти и что она, вероятно, бежала после битвы. На самом деле Маргарита и Анна Невилл покинули Пейнс-Плейс и тайно направились в помещичий дом под названием Бёртсмортон-Корт, воздвигнутый в XIV веке, окруженный рвом и укрепленный, красивое здание, располагавшее внутренним двором и внушительным главным залом. Королеве предоставили покой, существующий до сих пор, однако она явно не чувствовала там себя в безопасности, потому что вскоре перебралась вместе со всей своей свитой в монастырь Литтл-Малверн в Вустершире, в пяти милях к северо-западу, «бедную религиозную общину», основанную в 1171 году и укрывшуюся в лесах на склоне холма Херефордшир-Бикон.
Тем временем до короля стали доходить донесения о назревающем на севере и в Уэльсе восстании, и, распустив солдат, сражавшихся за него при Тьюксбери, он начал рекрутировать людей в новое войско. Когда пришла весть о поражении Ланкастеров, Джаспер Тюдор находился в Чепстоу вместе с Генри Тюдором и теперь делал все возможное, чтобы удержать власть над Южным Уэльсом. По приказу Эдуарда Роджер Воэн из Тритауэра попытался заманить его там в ловушку, но потерпел неудачу, и это Джаспер сумел взять Воэна в плен и велел его обезглавить. По слухам, он был движим местью, так как именно Воэн в 1461 году убедил Эдуарда казнить отца Джаспера, Оуэна Тюдора. После этого Джаспер бежал на запад, в замок Пембрук, где был осажден йоркистским партизаном по имени Морган Томас. Впрочем, спустя неделю его спас верный друг и союзник, Дэвид Томас.
К 14 мая король получил известие, что граф Нортумберленд, заново присягнувший ему на верность, подавил северное восстание в зародыше, прежде чем оно успело набрать силу.
Худшие опасения короля Людовика подтвердились 1 июня, когда до него дошла достоверная весть о победе Эдуарда. Впрочем, Карл Смелый был восхищен этими новостями и поспешил отправить в Англию своих посланников, чтобы поздравить Эдуарда и напомнить ему о враждебности Людовика, а также настоять на том, что он должен отвоевать утраченные английские владения во Франции, и уверить его в поддержке Бургундии в этом предприятии.
Однако пока короля занимали куда более важные и неотложные дела. 7 мая королеву Маргариту и Анну Невилл обнаружил в монастыре Литтл-Малверн и взял под стражу сэр Уильям Стэнли со своими людьми. Именно Стэнли, не слишком-то щадя ее, передал ей весть о гибели сына. Услышав горестное известие, Маргарита упала в обморок, и ее, почти бесчувственную, выволокли из монастыря солдаты Стэнли. 11 мая и она, и Анна Невилл предстали перед королем в Ковентри. Маргарита в отчаянии призывала на голову Эдуарда проклятия и выкрикивала в его адрес такие оскорбления, что он некоторое время серьезно подумывал ее казнить. Но в конце концов он смягчился: рыцари не поступают так с женщинами, а эта женщина обезумела от горя и невыносимых бедствий. Он проявит к ней снисходительность. Когда она несколько успокоилась, он сообщил ей, что с ней будут обращаться достойно и почтительно, и она отвечала с похвальным смирением, что «будет во всем ему покорна». 14 мая, когда Эдуард выступил из Ковентри в Лондон, Маргарита Анжуйская находилась в его свите, а Анну Невилл он передал под опеку ее зятя, герцога Кларенса, который предоставил ей место при своем дворе и поручил заботам ее старшей сестры, герцогини Изабеллы. Ее имя не упоминается в числе имен тех пленников, что поскакали вместе с Эдуардом в Лондон.
Пока происходили все эти события, говорит автор «Кройлендской хроники», «безумное неистовство врагов короля отнюдь не улеглось, особенно в Кенте, и число их возросло, несмотря на то что двойная победа короля Эдуарда представлялась всем явным знаком справедливости его дела. Подстрекаемые теми немногими, кто остался от войска графа Уорика, а также солдатами гарнизона Кале, матросами и пиратами, подобные люди собрались под началом Томаса, бастарда лорда Фоконберга». Фоконберг был кузеном Уорика и сумел сохранить контроль над флотом графа. Узнав о гибели Уорика под Барнетом, он высадился в Кенте и начал поднимать местных жителей на восстание, величая себя «командиром и предводителем людей Кента, поставленным нашим законным лордом Генрихом».
Люди стекались к нему из «самых отдаленных уголков Кента», изъявляя готовность идти на Лондон. Сэр Джефри Гейт, укрывшийся в Кале, прислал Фоконбергу триста солдат, а мэр Кентербери присоединился к нему с двумястами горожанами. «В Эссексе, – отмечает „Большая Лондонская хроника“, – робкие мужья отбрасывали острые косы, облачались вместо доспехов в блузы своих жен, суровую холстину и старые простыни, вооружались тяжелыми, увесистыми дубинами, длинными вилами и крепкими посохами и спешили в Лондон, по пути примыкая к жителям Кента». Многие, как утверждается в «Истории прибытия», «предпочли бы остаться дома, а не подвергаться опасности, принимая участие в таком восстании».
Мятежники направились в столицу по дорогам и в лодках по Темзе, «подмечая все входы в Лондон и выходы из оного, прикидывая, сколько войска потребуется, чтобы взять его, и решая, как бы проникнуть в этот богатейший город, чтобы тем вернее разграбить». 8 мая Фоконберг из своего штаба в Ситтингборне потребовал, чтобы лорд-мэр открыл ему ворота, но лондонцы уже прослышали о победе короля при Тьюксбери и не поддались угрозам. Узнав о восстании Фоконберга, Эдуард IV разослал призывные повестки во множество графств-широв, и за считаные дни к нему, по словам Уоркворта, «прибыло не менее тридцати тысяч человек».
13-го числа Бастард появился под стенами Лондона на южном берегу Темзы и объявил о своем намерении захватить город и освободить из Тауэра Генриха VI. Однако, как гласит «Кройлендская хроника», «Господь вселил мужество в сердца лондонцев, дабы они не дрогнули в битве». Лорд-мэр и олдермены отказались впустить его, говоря, что удерживают столицу от имени короля Эдуарда, которому обязаны своим назначением. Тогда Фоконберг повел своих людей в Кингстон и переправился там через Темзу, намереваясь возглавить нападение на Вестминстер, но, получив вести о том, что войско короля скоро зайдет ему в тыл, отступил в Саутварк, поближе к той гавани, где стояли на якоре его корабли. Затем он выстроил в ряд свои пушки и обстрелял Тауэр, где в то время пребывала королева Елизавета со своими детьми, «подвергаясь, весьма вероятно, величайшей опасности в своей