В июле королева отправила Сомерсета и еще двоих посланников, лорда Хангерфорда и сэра Роберта Уиттингема, ко французскому двору просить войск, корабли и ссуду в размере 20 тысяч крон. Кроме того, она поручила Пьеру де Брезе ходатайствовать о еще одном займе, в 80 тысяч крон, и еще одном флоте, который позволил бы Ланкастерам занять Нормандские острова и превратить их в плацдарм для вторжения в Англию. «Если бы намерения королевы обнаружились, – писал Брезе, – ее друзья примкнули бы к ее врагам, возжелав убить ее». Карл позволил Брезе собрать суда и людей для планируемого вторжения, и с помощью французов Ланкастеры действительно оккупировали в тот год остров Джерси, хотя затем Йорки вновь отвоевали его.
Прося о помощи чужеземцев, давнишних врагов Англии, – хотя это действительно была единственная возможность, на которую она всерьез могла рассчитывать, – Маргарита сделала ланкастерское движение вдвойне непопулярным в Англии и предоставила йоркистам отличный пропагандистский повод. Ее деяния изменили ход войн Алой и Белой розы, и в результате он попал в зависимость от хитросплетений дипломатии и постоянно меняющихся альянсов, лежавших в основе всей европейской политики конца XV века. Она вовлекла в конфликт иноземных правителей, тем самым позволив им поставить под угрозу благополучие Англии, стравливать враждующие группировки и подстрекать население к восстанию.
Прежде чем Сомерсет, Хангерфорд и Уиттингем успели получить аудиенцию, скончался Карл VII, и на трон взошел его сын Людовик XI. По-видимому, это не предвещало королеве Маргарите ничего хорошего, ведь Людовик терпеть не мог семью своей матери, Анжуйский королевский дом, и тотчас же напомнил об этом Маргарите, посадив Хангерфорда и Уиттингема под домашний арест в Дьеппе, а Сомерсета заточив в замке Арк.
До сих пор Людовик сочувствовал йоркистам, и весть о его восшествии на престол была встречена при дворе Эдуарда IV с некоторым облегчением, поскольку приход Людовика к власти уменьшал риск французского вторжения. Однако этот восторг продлился недолго. В шестидесятые годы XV века международную политику определяло соперничество между Францией и ее вассалом Бургундией; и Франция, и Бургундия хотели привлечь Англию на свою сторону, но Франция, хотя и более могущественная, издавна считалась врагом Англии, тогда как Нидерланды, находившиеся под властью Бургундии, были основным рынком сбыта английской шерсти.
Главной целью Людовика было завоевать герцогство Бургундское, а также Бретань и включить их в состав французского королевства. Могущество Бургундии одновременно и возмущало, и пугало его, и потому он решил во что бы то ни стало помешать Эдуарду IV заключить оборонительный союз с герцогом Филиппом. Людовика неспроста прозвали «пауком, опутавшим своей сетью весь мир», ибо в паутину своих политических интриг он вовлек всю Европу, а на портретах он предстает человеком непривлекательной внешности, со слишком длинным, искривленным носом, неизменно сложенными в пренебрежительной усмешке губами, двойным подбородком и глазами, глядящими из-под тяжелых век настороженно и недоверчиво.
Эдуард IV находился в том положении, когда мог диктовать условия, и осознавал это. Он был холост и мог вступить в брачный союз с представительницей либо французского, либо бургундского правящего дома. Оставалось только посмотреть, кто предложит более выгодные условия.
30 августа лорд Хангерфорд написал королеве Маргарите из Дьеппа, послав три экземпляра письма различными маршрутами и сообщая, что их с Уиттингемом вызвали пред очи короля Людовика. «Мадам, не предавайтесь страху и утешьтесь, – писал он, – но остерегайтесь пускаться куда-либо по морю, пока не получите от нас следующую весть». Однако, к своему удивлению, посланники обнаружили, что Людовик весьма благожелательно настроен по отношению к ним и к их госпоже, ведь теперь в его планы входило добиться расчленения Англии в ходе гражданской войны. Он уже решил проводить агрессивную политику против Бургундии и не хотел, чтобы Эдуард IV объединился против него с Филиппом. Поэтому он обещал Хангерфорду и Уиттингему поддерживать королеву в ее попытках поднять смуту на севере Англии. Это действительно сулило немалую выгоду Ланкастерам, ведь король Франции был могущественным союзником. Отныне главным желанием Маргариты сделалось встретиться с ним и заключить официальный франко-ланкастерский альянс.
Тем временем шпионы короля Эдуарда перехватили одно из писем Хангерфорда, доказывавшее, что Маргарита интригует против него заодно с французами. Отныне он и его правительство будут жить в постоянном страхе вторжения. Полагая, что центром вражеского удара станет север, король послал Уорика захватить великий замок Алник в Нортумбрии, резиденцию графа Нортумберленда, который погиб при Таутоне и вскоре будет посмертно объявлен вне закона, лишен всех прав и имущества. Младший брат Нортумберленда, сэр Ральф Перси, покорился Эдуарду, и теперь ему была поручена защита важного звена обороны, королевского замка Данстенбург на берегу Нортумбрии. В сентябре Уорик взял не только замок Алник, но и замок Бэмбург. Главные цитадели Нортумбрии теперь перешли в руки йоркистов.
Король Эдуард возложил задачу сокрушить Ланкастеров в Уэльсе на своих наместников лорда Феррерса и сэра Уильяма Герберта, причем последнему в июле пожаловал титул лорда Герберта, владетеля Рэглана, Чепстоу и Гауэра. Их первой целью было захватить замок Пембрук, который сдался 30 сентября. Взяв замок, Герберт обнаружил там четырехлетнего Генри Тюдора; тот жил в замке вместе с матерью и ее вторым мужем, Генри Стаффордом. Герберт выкупил попечительство над мальчиком за тысячу фунтов, увез его из-под опеки матери и поместил в собственную семью. Следующие девять лет мальчик почти безотлучно проведет в роскошно убранном замке Рэглан, где Герберт, человек грубый и зачастую склонный к насилию, как ни странно, проявит себя достойным опекуном, даст ему отличное образование и задумает женить его на своей дочери Мод Герберт.
К 4 октября в руках врагов Эдуарда оставались только два валлийских замка, Каррег-Кеннен в графстве Дивед, который откроет ворота йоркистам в 1462 году, и могучая крепость Харлех.
Эдуард IV намеревался назначить Герберта своим уполномоченным в Южном Уэльсе вместо Джаспера Тюдора, бежавшего через Ирландию в Шотландию. Это была нелегкая задача, ведь нашлось немало тех, кто сожалел об уходе Джаспера и негодовал на возвеличение Герберта. Более того, во время этой кампании Герберт снова повздорил с Уориком, на сей раз из-за