Королевский двор славился щедрым гостеприимством. В 1466 году, когда у короля Эдуарда гостил брат королевы Богемской, Ярослав Лев из Рожмиталя, на него произвел глубокое впечатление не только устроенный в его честь пир из пятидесяти блюд, но и учтивость и безукоризненные манеры придворных. Дворянин из его свиты Габриэль Тетцель, оставивший воспоминания об этом визите, был также поражен великолепием и пышностью йоркистского двора и удивительным почтением, выказываемым королю его родственниками и его знатью. Тетцель объявил двор Эдуарда «самым блистательным, какой только есть во всем христианском мире».
После Таутона Эдуард IV обнаружил, что относительно легко утвердился на троне, хотя все еще находились в оппозиции к нему и потенциально угрожали ему восстанием сторонники Ланкастеров, а впоследствии и недовольные йоркисты, полагавшие, что он не сумел сдержать своих обещаний, данных при восшествии на престол. Он осознавал, что, дабы выжить, должен устранить ланкастерскую угрозу и дома, и за границей и придерживаться общей политики умиротворения и примирения по отношению к своим подданным, в особенности наиболее влиятельным.
Самой серьезной проблемой, стоявшей перед ним, стало политическое переустройство, задача, выполнение которой потребует нескольких лет. Его главными целями было вернуть авторитет короны, восстановить закон и порядок, заручиться поддержкой подданных и объединить нацию под властью сильного и устойчивого правительства, заложив тем самым основы своей династии. Он хотел добиться расположения процветающих и влиятельных торговых классов, особенно в Лондоне, и одним из первых его шагов был запрет на ввоз низкокачественных товаров, предпринятый, чтобы защитить интересы английской промышленности. Еще одним его приоритетом было снискать благосклонность других европейских народов, особенно французов и бургундцев, и тем самым избежать расходов, которые неминуемо повлекла бы за собой война.
В первое десятилетие своего царствования король был занят восстановлением королевской власти, и некоторым реформам пришлось подождать. Впрочем, в этот период начала оживляться английская торговля, а к английской короне стали относиться с бóльшим почтением. Эдуард не сумел устранить придворные группировки; более того, оказывая предпочтение Невиллам, он как будто потворствовал существованию подобных партий. Впрочем, в отличие от Генриха VI, он твердой рукой сдерживал «систему покровителей и клиентов».
Эдуард начал восстанавливать закон и порядок на местном уровне, заменяя коррумпированных шерифов людьми более честными и добросовестными, а коррумпированных чиновников – более профессиональными и высококвалифицированными. В 1464 году он сопровождал своих судей в служебной поездке по западу Англии, где вознамерился покарать «мятежников и нарушителей мира», желая, чтобы его подданные увидели, как он лично добивается соблюдения законов. Он принял меры против фальсификации выборов в парламент, настаивая, чтобы голосовать позволялось только обладавшим таким правом по закону, и не давая местным лордам и их свитам запугивать кандидатов в депутаты парламента. Подобные меры имели лишь ограниченный успех, поскольку Эдуард не всегда решался оттолкнуть от себя вельмож, получавших выгоду от злоупотреблений. Большего успеха он достиг в попытках искоренить пиратство; постепенно плавание по морю снова сделалось безопасным, что очень пришлось по нраву купцам. Судя по источникам той эпохи, в царствование Эдуарда наблюдалось повсеместное улучшение в сфере охраны порядка.
И наконец, существовала такая неотложная, первостепенной важности проблема, как инспектирование и пересмотр королевских финансов. Эдуард начал с того, что принял несколько «Актов о возвращении», отменяющих пожалования земель и денежных пособий, сделанные Генрихом VI, хотя неизменно сопровождал их списками исключений, дабы не нарушить свою политику примирения. Естественно, это вызывало некоторые трудности, но Эдуард уже избрал свои приоритеты. Затем он изгнал многочисленных придворных служителей – приверженцев Ланкастеров, заменив их собственными приближенными. Он попытался даже закрыть Итонский колледж, но епископ Уэйнфлит убедил его этого не делать.
В начале царствования Эдуарда ежегодные расходы короны составляли 50 тысяч фунтов. Королевские доходы едва покрывали эту сумму, и король иногда не мог расплатиться по счетам. В конце 1461 года он завладел имениями Генриха VI, включая доходы, получаемые от герцогства Ланкастерского, и они, вкупе с доходами от его собственного йоркистского наследства и от большого числа конфискованных ланкастерских поместий, принесли ему дополнительную прибыль в размере примерно 30 тысяч в год. Впрочем, значительную их часть в 1461 году поглотили награды и субсидии его верным сторонникам, и до 1465 года Эдуарду приходилось расходовать деньги очень осторожно. В этом году парламент пожизненно передал ему доходы от таможенных пошлин, собираемых в английских портах, что составляло дополнительные 25 тысяч фунтов в год, цифру, которая будет возрастать, когда пройдет период упадка в торговле.
Эдуард IV обладал некоторыми деловыми и финансовыми способностями и мог также проявлять жестокость и безжалостность в достижении своих целей. По мере того как его положение упрочивалось, он стал требовать от своих состоятельных подданных принудительных займов, известных под названием «добровольных благотворительных приношений», и даже неприкрытых даров. Излишне говорить, что такие меры не пользовались популярностью, однако в результате корона впервые за много десятилетий обрела платежеспособность, а это было выдающимся достижением для эпохи Средних веков.
Одной из первоочередных задач короля в начале его царствования было возвращение долгов, причитавшихся с короны лондонским купцам и итальянским банкам. Поскольку за Генрихом VI закрепилась репутация монарха, не отдающего занятые деньги, ему перестали предоставлять кредиты. Эдуард IV решил всеми силами избежать повторения такого позора и к концу своего царствования заплатил долги, составлявшие в общей сложности 97 тысяч. Чтобы добиться этого, он усилил контроль за расходами короны, рационализировал управление ее финансами и поставил препоны на пути коррупции. Для управления поместьями короны он назначил профессиональных сборщиков податей и смотрителей земельных угодий, отказавшись от неэффективной, громоздкой и неповоротливой системы руководства, существовавшей при его предшественнике. Управляющие поместьями короны стали подотчетны так называемой Счетной палате – финансовому департаменту королевского двора – и выведены из подчинения казначейству, а это означало, что король получал положенные ему доходы без особых промедлений, а расхождения в платежных грамотах можно было заметить быстро. Вскоре Счетная палата заменила казначейство, сделавшись главным финансовым ведомством государства.
В 1467 году король принес в парламенте обещание «жить на собственные средства», не занимая денег, и не вводить обременительные налоги, если только на то не будет «важных, весомых причин», таких как, например, защита королевства. В шестидесятые годы парламент проголосовал за выделение королю в общей сложности 93 тысяч фунтов, и большая часть этой суммы была потрачена на подавление восстаний. С 1463 года Эдуард стал деятельно участвовать в торговле шерстью с целью получения собственной выгоды и экспортировать тысячи мешков шерсти и шерстяного сукна; постепенно это предприятие добилось исключительных успехов