Прошло ещё два дня. Ощущение того, что мы ходим по кругу, становилось не просто острым, но буквально очевидным. Ничего не менялось. Мы словно бы попали в ловушку, и враг просто издевается над нами, чтобы как следует вымотать, а уж потом нанести удар. Где-то среди лерадов уже открыто ходил дух недовольства, который стремился перерасти в восстание. Да и я ощущал, что мне уже невмоготу выдерживать эти испытания. Но, как будто бы этого всего мало, нам стали мерещиться какие-то голоса, словно по этой пустоши бродят противники, которых мы не можем видеть, и они переговариваются друг с другом, чтобы постараться взять нас в кольцо и напасть одновременно. Я поднял глаза к небесам, чтобы взмолиться Сакраарху о дополнительных силах, но, увидев спирально скручивающиеся густые чёрные облака, я потерял всякую мысль и всякую веру. Надеяться было больше не на что и не на кого.
Ещё один день остался позади. И вот, первое волнение в наших рядах вспыхнуло. Сначала разразились крики брани, а потом лязгнули мечи, и началось сражение. Группа лерадов, которая обороняла гарнизон, и группа лерадов, которые пришли вместе с улфуруком, начали яростно биться друг с другом. А мы, вместо того чтобы кинуться разнять их, просто стояли и смотрели на это происшествие, как будто бы из наших голов исчезли все мысли. Но, что было самым страшным, это безумие начало распространяться. И я не успел заметить того, как уже был втянут в такую же потасовку. Мы не имели никакой цели. Мы просто со всей ненавистью пытались поразить друг друга. Всё было как в тумане. Разум будто бы погружался в вязкую пучину какого-то морока. И всё происходящее с каждым мигом меньше и меньше напоминало действительность. Но потом пришли они, саткары. Я не заметил, откуда они взялись. Огромные воители, подобно лармудам с ног до головы покрытые бронёй. Только если латы наших воздаятелей – это свет и святость, в котором отражается лик дневного светила, то доспехи врага – это тьма и скверна, такие же чернючие, как непроницаемая ночная бездна. Они все были усеяны шипами, большими и малыми, в их руках были различные извращённые оружия, которые не просто отнимали жизни, но причиняли неимоверные мучения и страдания. Они спокойно ходили меж нами и косили всех подряд, словно фермер сорняки на своём огороде. Я с трепетом поглядывал на этих огромных чёрных врагов, которые орудовали пока что-то где-то в стороне от меня. Я не мог отвлечься, потому что сам вынужден был противостоять обезумевшему собрату. Из головы бежала всякая мысль, и я даже не подумал, чтобы постараться остановить это бой, сражался, как заведённый. И так продолжалось какое-то время, пока нас не разнял один из лармудов. Громила, по всей видимости, не утерял своего здравомыслия. Когда наш бой завершился, его могущественный голос приказал нам перестать впускать в себя вражий морок, а помогать ему пробуждать остальных воителей. От его слов у меня на душе посветлело. И мысли вернулись на место. Воистину, лармуды – наполовину нимкары. И мы принялись ходить и старались пробуждать остальных от морока, пытались унять бурю их негодования и вражды. Но у меня это не совсем хорошо получалось. А тем временем чёрные враги продолжали отнимать жизни, шаг за шагом приближаясь ко мне. Подобно грозным воздаятелям, которые несли своим присутствием аура надежды, эти скверные отродья одним своим присутствием угашали весь наш дух. И вот, когда они стали совсем близко, я мог разглядеть их как следует. Да, это были саткары. В проёме их не совсем глухих шлемов можно было увидеть пламенные зрачки и красную кожу. Но это отнюдь никак не приблизило миг победы. Даже наоборот, селило ещё меньше уверенности в не то, чтобы в победе, но даже просто в том, что мы переживём этот бой. А так оно и было – приблизительно половина от воинства, которое повёл наш улфурук, было убито. И вот, на моих глазах этот саткар убивает лармуда. Всего два удара ему понадобилось, чтобы сразить самого сильного воителя: первый бил наотмашь для того, чтобы вывести моего собрата из равновесия, а второй – колющий, чтобы проделать брешь в латах и убить. Это было страшным зрелищем. Но то, что было дальше, бросило меня в холодный пот – он забрал его душу. Саткар вытянул вторую руку, и белоснежная сущность перешла от лармуда к нему. Издав глухой рык удовольствия, он глянул в мою сторону. Я весь затрясся от ужаса, а потом сам не понял, откуда взялись эти силы, но я повернул назад и устремился туда, откуда мы и шли. Однако этот прилив сил был кратковременным, потому что не успел я далеко отбежать от бранного поля, где гибли сатлармы, как силы покинули меня настолько, что я даже идти нормально не мог – что было сил плёлся вперёд, то ускоряясь, то приостанавливаясь, много раз падая, но всегда поднимаясь и продолжая движение. Мне нужно было спастись, я обязан был живым покинуть это место, чтобы рассказать фурукам об этой ловушке. Вскоре я заметил впереди недалеко от меня три белые фигуры. Из-за сильной усталости мои глаза начали плохо видеть, а потому я не мог их разглядеть, как следует. Но подумал, что это были свои. Собрав все силы в кулак, я устремился к ним и пытался кричать, призывая их себе. И да, они двинулись ко мне. Однако в тот