У меня мелькнула мысль лоббировать отправку Лалии вместе с Китом, но я быстро понял, что это глупо: с нашей пятеркой мы решили оставить один скутер, но в целом инженер им был не нужен за отсутствием сложной техники — кроме тех же неубиваемых атомных часов. Оставлять на Ките главного инженера — это был бы, конечно, в высшей степени нестандартный ход!
(Кстати о старшинстве: именно Лана назначалась старшей над всем этим кагалом — просто из тех соображений, что в любом случае только она могла принимать решения, ибо только она входила в нейрорезонанс с китом.)
А главное, мы не будем ничего знать друг о друге. Связь сердец истончится и разорвется очень быстро, радиосвязь тоже проработает буквально несколько минут. Пока не встретимся с Китом еще раз, не будем даже знать, все ли благополучно с нашими друзьями! (Мы, естественно, договорились, что, покидая «китовый лагерь», Лана и остальные оставят записку о своем благополучном возвращении на Терру. Возможно, и у Кита удастся что-нибудь разведать. Но ни то, ни другое не казалось мне особенно надежным каналом связи.)
Не представляю, как люди выдерживали это в прежнюю эпоху, до изобретения радио, допустим.
Меланиппа крепко-крепко обняла меня перед полетом на Вторую.
— Не волнуйся, — шепнула она мне на ухо, — я чувствую, что все будет хорошо! Ты со всем справишься. А значит, и я совсем справлюсь. И вообще… Я попробую поговорить с Китом, может быть, он что-нибудь придумает!
Что именно мог придумать Кит, я даже представить себе не мог. Может быть, это и к лучшему.
* * *
Подъем Мегаплатформы с Кита не представлял из себя ничего примечательного: примерно так же мы на нее и садились. Разве что людей теперь было поменьше, но на моем углу — а я по-прежнему сидел пристегнутым между Дмитрием и Лалией — это не ощущалось.
Сперва мы медленно и плавно поднялись над сиреневыми метелками фиокусов, потом взяли в сторону, чтобы как бы «скатиться» с бока кита. Привычная картина, я ее наблюдаю чуть ли не каждый день во время регулярных облетов. Непривычное началось вскоре: мы отдалились от Кита куда сильнее, чем обычно себе позволяли. Вокруг снова сомкнулись разноцветные облака Междумирья.
Наверное, это психологически легче, чем в космосе: там «вид из окна» не меняется тысячелетиями — это если брать хардкорные космические полеты с до-эйнштейновыми скоростями. Но на самом деле все эти пестрые клубы тумана почти так же однообразны и почти так же утомляют. То есть сравнивать мне не с чем, но по мне так что прозрачная пустота, что вечные флуктуации газовых масс одинаково не дают глазу и разуму ни за что зацепиться.
Одна надежда была на наш трекер да искусство пилотов в рубке, способных его читать.
Однако плыть вот так, через пустоту, все равно тяжело. Лично я, хоть и доверял Меланиппе и нашим пилотам, нет-нет да и начинал думать: а вдруг никакой планеты там нет? Ну что ж, тем быстрее вернемся обратно и точно успеем догнать Кита на его маршруте!
Однако Вторая появилась, и именно там и тогда, где поместила ее Меланиппа!
Нам снова повезло: мы влетели в кислородное облако, достаточно большое, чтобы можно было рассмотреть представшую перед нами Кромку. Сравнение с гигантской жемчужиной, повисшей в разноцветном тумане, знаю, уже навязло в зубах после всей той чуши, что понаписали журналисты про собственно Терранскую кромку. Но что поделаешь, если так Вторая и выглядела! Гигантский шар из перламутра, даже немного неровный, как настоящая жемчужина, и славно светящийся отраженным светом Междумирья.
Только, в отличие от Терры, которая отливала то розовым, то зеленым, эта планета казалась скорее голубой и сиреневой. Очень приятный оттенок. Интересно, это как-то связано с типом биосферы на ней, зависит чисто от магии или еще от чего-то?
Увидеть планету-то мы увидели, но лететь до нее оставалось довольно долго. В общем канале немедленно разгорелись дискуссии обо всем, что я успел уже подумать, а также о куче других неожиданных соображениях — например, могут ли на какой-то планете водиться Твари, которые отправляются в Междумирье поохотиться, а потом возвращаются домой, как в берлогу? Мы как-то всегда исходили из того, что все монстры Междумирья эволюционировали именно в нем, что жизненные формы, привычные именно к планете, в этой среде существовать не могут. Но кто его знает, как оно на самом деле! Например, те же волкошакалы не умеют создавать Прорывы в Кромках, а потому никогда (или почти никогда) не появляются на Терре, а мы и не знали, что существование таких монстров возможно, пока не встретили их!
Я же связался с Ксантиппой по личному каналу:
— Можешь что-нибудь сказать о Второй на основе увиденного?
— Ничего, — вздохнула Ксантиппа, — кроме того, что она по размеру, пожалуй, даже чуть больше Терры. Впрочем, не уверена, нужно замерять.
— У тебя глаз наметанный, раз ты говоришь, значит, так и есть, — подбодрил я ее.
Судя по эмоциональному фону, до Ксантиппы наконец начало реально доходить, что вот оно, это ДРУГАЯ ПЛАНЕТА, и, может быть, если будет на то воля нашего архистратига, мы даже сможем ее исследовать! Может быть, даже высадимся на ней! Вряд ли, конечно, она, как и я, знала, что Аркадий не станет отходить от более осторожного, предварительно согласованного плана. Однако и исключать этот вариант до конца тоже нельзя: вдруг в Прорыв мы увидим нечто такое… Нечто невероятное… То, что нужно будет рассмотреть поближе любой ценой?
Да, Ксантиппу наконец-то до глубин души разобрала значимость момента! Мимолетный взгляд на Первую не произвел на нее такое впечатление, слишком это было коротко и слишком раздражала необходимость немедленно возвращаться. Теперь же — другое дело.
Для начала, однако, мы зависли в пятидесяти метрах над Второй, как обычно поступали платформы, штатно вышедшие на Кромку с Терранского метакосмодрома. Как всегда, я попытался разглядеть что-то в толще перламутра, и как всегда ничего не увидел. Какое-то смутное мельтешение теней и бликов. Между учеными ходили споры, что будет, если попробовать «расковырять» Кромку физически или взорвать на ней слабый динамитный заряд. Моя Ксантиппа принадлежала к тому лагерю, который с