— Я не знаю, Ли. — Это была правда.
Я вернулась к приготовлению ужина и молча нарезала овощи, Ли почувствовала, что я закончила с этим вопросом. Когда мамино лекарство закипело, я переместила его на стойку, чтобы оно остыло. Когда оно остыло, я наполнила новый флакон и, как всегда, положила его в мешочек у шкафа.
Может быть, я смогу сделать это — позаботиться о них самостоятельно.
По дому разносился пикантный аромат тушеных овощей, смешанный с целебными нотками маминых лекарств. Это был знакомый запах. Комфортный. Янтарный окружали горы, поэтому в долине, где мы жили, всегда были прохладные утра, хрустящие дни и холодные ночи. На каждом дереве круглый год увядали коричневые листья. На ужин всегда были кукуруза, кабачки, тыква, морковь. Даже самые суровые зимы приносили лишь дождь и голые ветви, а в самое жаркое лето, которое я помню, зеленели всего два дерева. По большей части каждый день в году здесь было коричнево и сурово.
И после двадцати из них наступали дни, когда мне казалось, что кукурузы и кабачков хватит на всю жизнь. Я пыталась представить себе свою жизнь, наполненную другими вкусами, пейзажами, людьми… Но я так мало видела, что фантазии были размытыми и неясными — беспорядочное созвездие книг, которые я читала, и историй, которые я слышала на протяжении многих лет.
— Здесь божественно пахнет.
Я нашла глазами маму, когда она, ковыляя, вошла в дом. Сегодня она немного похудела, ее волосы были завязаны в мокрую косу на затылке. Ей было всего сорок, но худое тело и впалые щеки старили ее.
— Давай я помогу, — сказала я, подходя к ней.
Ли спрыгнула со стола, оставив одну свечу незажженной, и подошла к ней с другой стороны.
— Я в порядке, обещаю, — промурлыкала она нам. Но мы ее проигнорировали. К этому моменту все это превратилось в хорошо поставленный танец.
— Розы и шипы? — спросила она, когда мы усадили ее за стол.
Моя милая мама, которая, несмотря на свою хроническую усталость, боль и страдания, всегда искренне переживала за то, что происходит в наши дни. Чья любовь к цветам прочно вошла в наш вечерний распорядок дня.
Моя мама приехала в Аббингтон вместе со мной, когда мне было почти год. Я никогда не знала своего отца, но Пауэлл был готов жениться на ней и взять меня к себе. Меньше чем через год у них родился Райдер, а через семь — Ли. В нашем традиционном городке было редкостью, когда у женщины было трое детей, причем не у всех был один и тот же отец. Но она никогда не позволяла недобрым словам омрачить солнечный свет, который излучала каждый день. Она всю жизнь неустанно трудилась, чтобы дать нам дом с крышей, еду в животе и больше смеха и любви каждый день, чем большинство детей получают за всю жизнь.
— Моя роза спасла палец Мистера Дойла от ампутации, — сказала я. Ли издала рвотный звук. Я оставила свой шип. Если они еще не поняли, я не собиралась рассказывать о том, что наш брат не писал нам целый год.
— А я — когда Джейс сказал мне…
— Джейс — это мальчик, которого Ли считает симпатичным, — перебила я и заговорщицки кивнула маме. Она драматично подмигнула в ответ, и глаза Ли превратились в щелочки, направленные на нас обеих.
— Его кузен — гонец в армии, он доставляет планы непосредственно от короля Гарета его генералам, куда даже вороны не могут добраться, — сказала Ли. — Кузина рассказала ему, что видела в столице Оникса человека с крыльями. — Ее глаза стали большими и синими, как море.
Я посмотрел на маму, чтобы понять всю нелепость происходящего, но она лишь вежливо кивнула Ли. Я постаралась сделать то же самое. Не стоит так смеяться над ней.
— Как любопытно. Ты ему веришь? — спросила мама, в задумчивости положив голову на руку.
Ли размышляла об этом, потягивая свое рагу.
— Нет, не верю, — сказала она после раздумий. — Наверное, можно предположить, что это живые Фейри, но я думаю, скорее всего это было какое-то колдовство. Верно?
— Верно, — согласилась я, хотя и знала, что так будет лучше. Фейри полностью вымерли уже много лет назад — если они вообще когда-либо существовали. Но я не хотела ломать ее воображение.
Я улыбнулась Ли.
— Теперь я понимаю, почему ты так влюблена в Джейса. У него есть все хорошие сведения.
Моя мать подавила улыбку. Вот так и перестаешь смеяться, когда это становится привычкой.
Ли нахмурилась и разразилась тирадой о том, что она явно не испытывает никаких романтических чувств к этому мальчику. Я усмехнулась, слишком хорошо зная эту песню и танец.
Истории, подобные истории кузена Джейса, всегда были на слуху. Особенно в связи с Уиллоуриджем, таинственной столицей Оникса. В ночь перед отъездом Халден рассказал мне, что, по слухам, он полон всевозможных чудовищных существ. Драконы, гоблины, людоеды… Я поняла, что он пытается напугать меня, надеясь, что я смогу укрыться в его объятиях и позволить ему защитить меня от всего, что находится за ограждениями нашего королевства.
Но меня это ничуть не испугало. Я знала, как рассказывают такие истории. Мужчины, истории за историей, превращались в ужасных чудовищ, обладающих неведомой силой и способных на невыразимые мучения. На самом же деле они были просто… мужчинами. Злые, жаждущие власти, продажные, развратные мужчины. Ни больше, ни меньше, и ничуть не хуже того, кто жил в моем собственном доме. Мой отчим был более злобным и жестоким, чем любой монстр из сказки.
Я не знала, принесла бы эта правда Халдену больше или меньше страха в тот день, когда их с Райдером отправили на войну. И уж точно не помогла бы мне, если бы нас с Ли заставили сражаться в следующий раз.
По правде говоря, наш Король Гарет делал все, что мог, но у Оникса была гораздо более многочисленная армия, лучшее оружие, более сильные союзники и, я уверена, бесчисленные другие преимущества, о которых я ничего не знала. Я могла пообещать, что Оникс выиграет эту войну не из-за какого-то большого злодея, который ходит по ночам.
Вздох матери вернул мои мысли от злобных крылатых тварей к нашей теплой деревянной кухне. Последние капли дневного света скользили по комнате, оставляя пляшущее пламя очага в тени ее бледного лица.
— Моя роза — это рагу и две мои прекрасные девушки, сидящие передо мной. Моя добрая, ответственная Арвен. — Она повернулась к Ли. — Моя смелая, отважная Ли.
Я сглотнула. Лед побежал по моим венам. Я