— Капитан! В моей камере есть свет?
— Да, Шейд, как ещё я могу справиться с этими проклятыми цепями, не видя их?
— Тогда снимите с моих глаз повязку!
— У меня нет времени, Шейд!
Варлес сжал в широких ладонях железное кольцо и напряг плечи. Он ощущал, как проржавевший металл мучительно медленно сдвигается под его хваткой. В поисках опоры, он прислонился к стене и налёг на петлю всем своим весом. Долгие мгновения он стоял, напрягая все силы, а потом камень поддался, и кольцо отлетело от стены в облаке пыли и каменных осколков. Варлес растянулся на полу, а Шейд поднялся и снял с глаз повязку. Он торжествующе рассмеялся, когда на его лицо упала тень, хотя отбрасывать её было нечему, а затем, словно бумажные, он сорвал с себя тяжёлые кандалы.
Варлес, пошатываясь, поднялся на ноги, но к тому времени, как он встал, Шейд уже вышел. С мечом в руке он вернулся в коридор и, выхватив факел из настенного держателя, поспешил за Шейдом.
Джаррил стояла на скользком от крови полу, размахивая зазубренным мечом, пот заливал ей глаза. Она едва успела увернуться от ленивого ответного удара демона и снова услышала его ненавистное шипящее хихиканье. Она знала, что он играет с ней, но не смела отступить. Если она отступит, демон может снова исчезнуть в настенной росписи, и неизвестно, где он может появиться снова. Она мимолётно вспомнила о наброске на двери караулки и поняла, кто искромсал мёртвых стражников. Выброшенная челюстная кость промелькнула у неё перед глазами, и во вспышке озарения она поняла, почему пустуют камеры и почему город живёт в страхе.
Король позволил демону жить, питаясь теми заключёнными, до которых он мог добраться. Только толстая железная дверь спасла Шейда. Задумавшись, она замешкалась с нападением, и снова массивная рука отшвырнула её. Она лежала в изнеможении, понимая, что должна встать, но не в силах заставить себя подняться на ноги. Она беспомощно уставилась на хихикающего демона, а затем её глаза расширились, когда Шейд вышел из тени рядом с ней. Джаррил показалось, что демон знает Шейда и по-своему боится его.
Демон пронзительно закричал и вскинул скрюченные руки к потолку. Между ними вспыхнуло пламя, тускло-красное и смердящее серой. Варлес помог ей подняться на ноги, и она на мгновение прислонилась к нему, прежде чем отстраниться. Она не хотела пропустить предстоящую схватку.
Шейд проревел что-то на языке, знакомом демону, и швырнул в него пламенем.
Демон попытался уйти и снова закричал, и пламя с треском взметнулось.
Джаррил ухмыльнулась от дикой радости, когда колдовское пламя опалило изображение демона на стене.
Он взвыл в агонии, когда пламя охватило его тело, но больше не было картины, в которой он мог бы скрыться. В узком коридоре ревел огонь, демон пылал так ярко, что на него было больно смотреть. Сгорая он яростно кричал, удерживаемый в проходе своей массой. На глазах у Варлеса и Джаррил пламя охватило стены, уничтожая картины. Демон пал и вскоре под тлеющим колдовским пламенем остался лишь обугленный скелет. В воздухе висел тяжёлый запах горелого мяса.
— Нам лучше уйти; здесь было призвано колдовство ночи, и я не хотел бы видеть результат этого призыва. Этот огонь не из тех, которые легко… изгнать.
Он повернулся и побежал по коридору, Варлес и Джаррил последовали за ним: пламя снова разгоралось, пожирая сам камень. Подгоняемые испепеляющим пламенем, они спешили по узким, извилистым коридорам, едва успевая держать Шейда в поле зрения, потому что ему, казалось, не нужны были указания, чтобы выбраться из Лабиринта.
Добравшись до подъёмной решётки, он выкрикнул несколько слов, сделал жест рукой, и она послушно поднялась перед ним, повисла в воздухе, пока он проносился под ней, а затем медленно опустилась обратно. Варлес и Джаррил протиснулись под ней в самый последний момент.
Джаррил бросила злобный взгляд вслед Шейду, но приберегла дыхание для бега. Позже он за это ответит. Позади неё послышался треск пламени, и она поняла, что, хотя факел Варлеса больше не горит, коридор по-прежнему хорошо освещён. Она рискнула бросить взгляд через плечо и выругалась, увидев, что коридор уже охвачен пламенем.
Когда они добрались до последней лестницы, пламя стало бушующим адом и отставало от них не более чем на десяток футов. Обливаясь потом, тяжело дыша, они поднимались по узким ступеням.
Шейд стоял в дверях караульного помещения на вершине лестницы и ухмылялся, наблюдая за происходящим, но не делая ничего, чтобы помочь.
Варлес и Джаррил преодолели последние несколько ступенек, чувствуя, как языки пламени лижут им пятки, и ворвались в караульное помещение. Шейд захлопнул за ними дверь и задвинул засовы.
Какое-то время они лежали, тяжело дыша, и Варлес рассеянно отметил, что древнее изображение демона на внутренней стороне двери превратилось в кусок обугленного дерева. Шейд улыбнулся.
— Будьте благодарны, что вы оба хорошо бегаете; ещё мгновение, и я бы захлопнул перед вами дверь, чтобы пламя не добралось до меня.
Джаррил гневно посмотрела на него. — Вы бы сделали это с нами, с теми, кто освободил вас?
Шейд пожал плечами. — Если у меня будут партнёры, они должны мне соответствовать…
Варлес поднялся на ноги. — Партнёры, да? Шейд, ты поклялся поступить ко мне на службу в обмен на освобождение из камеры. Ты ведь сдержишь клятву, не так ли?
Он выхватил серебряный кинжал из своего обгоревшего рукава. Шейд задумчиво посмотрел на него и кивнул.
— Как вы и сказали, я дал клятву. А теперь давайте уйдём; дверь не сможет долго сдерживать пламя.
Он повернулся, толкнул массивные железные двери и, не оглядываясь, вышел из караульного помещения. Варлес и Джаррил переглянулись и вышли вслед за ним в прохладный ночной воздух.
..*.
С борта “Реванша” они смотрели на пылающий город. Паруса наполнились ветром, и корабль быстро удалялся от берега, но всё ещё можно было видеть суету людей, борющихся с пламенем. Джаррил безучастно наблюдала за происходящим. Она не питала особой любви к городам и особенно к Мхуле, который скармливал своих пленников демону.
Варлес смотрел на пляшущие языки пламени тёмными задумчивыми глазами и не обернулся, когда Шейд присоединился к ним на мостике.
— Да, Капитан, они надолго запомнят ночь, когда я творил колдовство в их городе.
В этих словах прозвучало холодное