Подумав, решили уточнить у пацана. А потому собрались и отправились в грузовик, где находились детишки. Там Опер присел перед мальчишкой и начал его расспрашивать.
— Ты точно слышал, как они говорили про связь? Что именно говорили, сможешь вспомнить? Это очень важно.
Мальчик съежился, но ответил.
— Дядька один кричал, что скоро они напрямую будут общаться с главными. И цены можно начать поднимать будет. А другой… — он замялся, вспоминая тот разговор. — Другой сказал, что когда связь будет, то посредникам ничего не достанется, и их никто обдирать не станет. И тогда они заживут.
Булгур свистнул.
— Вот же су… — он осекся под осуждающим взглядом Анимешки. — Нехорошие люди. Им бы лишь на чужой боли наживаться. Все никак не нажрутся.
Пес резко ударил по стенке кунга.
— Все, хватит болтать, — отрывисто бросил он. — Если у этих упырей будет связь… В общем, нам нужны свои там. А свои там только ребята космонавтов. Значит, нужно в Табулгу. Ловить, когда этим упырям привезут аппараты для связи.
Опер медленно провел языком по сухим губам.
— Наши им прикурить дадут. Особенно, если Умник лоханку нашу починит.
— Это, конечно, здорово, — перебил Пес. — Но сперва нам нужно с ними связаться. По коням, парни.
Караван взревел моторами и рванул в сторону села Табулга. Где-то там, в глубине, стояла бывшая зона, которую муры превратили в свою ферму для доноров.
Машину с бывшими пленными и детьми отправили в Дикий, незачем зря людей подставлять. Правда, трое крепких ребят наотрез отказались ехать, сказали, хотят отомстить обидчикам. Месть дело нужное, да и выглядели они довольно серьезно, поэтому парней взяли с собой.
Ехать было недалеко, да и шуметь рядом со стабом муров не стоило. Поэтому машины бросили на въезде. Там как раз пристыковался лесочек. Эти кластеры вообще были странными. Сюда прилетало сразу три поселочка из одного района. Точнее, прилетало два. Табулга был стабом.
Оставив машины, короткими перебежками двинулись к АЗС на въезде. Там у муров давно стоял КПП.
Бесшумными тенями они скользили между деревьев. Пес шел первым, его автомат с глушителем был плотно прижат к плечу. За ним — трое новобранцев, их лица, искаженные ненавистью, горели огнем. Анимешка и Опер прикрывали тыл.
— Вижу КПП, — Пес жестом остановил группу. — Два мура у шлагбаума, еще один в будке.
Анимешка прищурилась.
— И камера на крыше. Чертовы крысы, нам бы их снабжение.
Один из парней сжал кулаки.
— Дайте мне первым пойти. Я их заставлю умыться кровью.
Пес мотнул головой.
— Нет, пойдет Опер. Идешь с пустыми руками. Дар откатился?
Диверсант глубоко вдохнул, кивнул и вышел на дорогу. И вдруг исчез. А вскоре двое у шлагбаума просто рухнули с перерезанным горлом. Третьего сняла Ани. Ее винтовка тихо хлопнула, и мужик с вышки с влажным хлопком выпал на асфальт.
Отряд осмотрелся и короткими перебежками двинулся в сторону зоны. Свернув от АЗС вправо, они переместились в кусты вдоль дороги и бросились вперед.
Тени уже сливались с развалинами, когда отряд подобрался к ферме. Где-то впереди, за ржавыми воротами с колючей проволокой, мерцали тусклые огни — редкие, словно глаза голодного зверя.
Пес прижался к облупленной стене бывшего КПП, жестом остановив остальных. Ветер донес запах гари и чего-то кислого — то ли разлагающейся плоти, то ли химикатов.
— Видите вышки? — прошептал он, указывая на темные силуэты вышек по углам периметра. — Движение есть. Но нас пока не ждут.
На одной из них маячила фигура с автоматом. Муры. Не спецназ, конечно, но и не шпана — дисциплина чувствовалась даже в том, как часовой методично водил стволом вдоль забора.
— Связь у них есть, — пробормотал Булгур, ковыряя в разобранном блоке какого-то старого датчика. — Глушилка сработает, но ненадолго. Минут двадцать я нам выиграю. А потом они маякнут внешникам.
Пес кивнул, прикрыв глаза на секунду. Где-то там, за этими стенами, люди. Те, кого превратили в скот.
— Там, — вдруг дернулся один из бывших пленных, худой, с перебинтованной рукой. — Видите трубы? Это вентиляция. Видимо там органы и изымают.
— Ладно, — Пес разжал челюсти. — Значит, так. Опер, снимешь часового. Булгур — глушишь связь, как только дам знак. Остальные — за мной.
Он посмотрел на троих добровольцев. В их глазах горело не просто желание мести — а та ярость, что делает из людей монстров. И это было не очень хорошо.
— Никакого шума.
Где-то в темноте скрипнула дверь, и раздался чей-то смешок.
— Мне оставьте, хороша девка. Тоже попробовать хочу.
Пес лишь сильнее вжался в холодный бетон, чувствуя, как под плечом крошится старая штукатурка. Где-то совсем близко, за ржавыми воротами, слышался приглушенный разговор и звук опорожнения мочевого, видать, отлить вышел. Празднуют паскуды удачный рейд.
— …ну и что, что партия? — продолжил хриплый голос, сдавленный смешком. — Мне, говорю, оставьте. От нее не убудет.
Второй голос фыркнул.
— Ты бы еще у головы попросил. Чтоб он тебе свою отдал. Эта нам отдана, выбери себе другую.
Пес почувствовал, как рядом с ним напрягся один из добровольцев — тот самый, с перебитыми пальцами. Парень дышал через зубы, и Пес видел, как его руки сжимаются в кулаки, будто сами по себе.
— Спокойно, — прошептал он. — Слышишь? Они даже не ждут нас. Успеем всех вытащить. А если поспешим…
За стеной звякнула металлическая дверь, и шаги удалились, оставив после себя лишь далекий гул генератора.
Булгур, присевший на корточки с самодельной глушилкой в руках, медленно выдохнул.
— Готов, скажешь, когда запускать.
Пес кивнул. Он знал, что сперва стоит выяснить, сколько противников и где они. Жестами отправил Опера и Анимешку выяснить расположение муров. Остальные получили приказ не двигаться. Пока.
Минуты текли с угнетающей медлительностью. Сердца бойцов стучали, отсчитывая секунды, а Опера и Анимешки все не было. Рейдеры тревожно переглядывались, готовясь к последнему, возможно, бою в своей жизни — муры хоть и отребье, но в трусости или неумелости обвинить их было нельзя. Впрочем, трусы тут нигде долго не жили. А уж среди муров и подавно, хотя, тут как сказать. Сильные духом предпочитали все-таки ферму. Но боролись за свои жизни эти отбросы с лютой яростью.
—