Один из них вернул мне документы, чем меня очень удивил. Я не ожилал такой щедрости от милиционеров.
— На первый раз выношу вам предупреждение. Вы только-только начинаете нарабатывать водительский стаж, несморя на выигранную гонку. Не хочу вам портить историю водител с самого начала. Больше не хулиганьте.
Каналья, получилось почти так, как я себе воображал, только корочка КГБ не понадобилась
— Простите, а про Москвич что-нибудь удалось узнать?
— Да, ваши друзья сломались и стоят на Ленинском проспекте.
— Желаю вам хорошей дороги. Будьте осторожны.
Милиционер взял под козырек и вернулся с коллегой в машину.
Девчонки, всё это время наблюдавшие за мной, снова захлопали в ладоши от радости.
— Спасибо большое! — почти хором прокричали они милиционером, садящимся в Волгу.
Те не упустили возможности пофорсить перед противоположным полом.
Резко взяв с места, Волга, кренясь на правый бок, описала красивую дугу, и, включив цветомузыку озарившую смотровую площадку синими, унеслась прочь.
— По коням, оказывается, Гена и Жора сломались, едем их искать.
— Откуда Ты знаешь, — спросила меня Настя,
— Неужели менты сказали?
— Именно так. Экипаж! По местам!
— Что ты им такого сказал, что они тебя даже не оштрафовали? —улыбалась мне моя сестра, — приятно иметь брата, который может договориться о чём угодно, хоть с чёртом лысым!
— Моя милиция меня бережёт, — ответил я, — но справедливости ради — эти менты на чертей вовсе и не похожи, нормальные ребята.
— Так там еще и продолжение есть: «Сначала посадит, потом стрежет», поэтому черти тут могут быть умесны.
— Если честно я не очень понимаю почему многие их не любят. Прошли те времена, когда страна поголовно их боялась, — сказала Маринка
— Кажется, их больше уважают, чем боятся.Хотя дважды побывав, могу сказать, что ничего приятного в этих заведениях нет.
— Папа правильно говорит: лучше жить так, чтобы с этим ведомством не связываться.
Мы снова расселись по местам, я примерно представлял, на каком участке Ленинского проспекта могли застрять наши омские соперники.
Нашли мы их довольно быстро, наверное, минут через пятнадцать. Они стояли и заглядывали в открытый капот у дома номер пятьдесят семь, не доезжая до улицы Губкина.
Я проехал и остановился у тротуара после Москвича, метрах в десяти впереди.
Вид у них был виноватый. Не
— Что случилось, ребят?
— Движок перегревается.
Выходит, я еще перед стартом услышал, что с движком у них не все в порядке. Они были словно в ступоре и стояли расстроенные.
— Температурный датчик?
— Нет, поломка ерундовая, скорее всего, подшипник в двигателе вентилятора радиатора. Тут дело в другом. К нему в этих условиях не подберешься.
Я заглянул внутрь капота, места там действительно было мало.
— Ого! А что это за карбы? Я таких еще не видел.
— Да брось, смеяться над нами. Это делорты.
— Я не смеюсь, жрут наверно немеряно? Итальянцы?
— Есть такое. Сам понимаешь, что такое спортивный автомобиль.
Я с интересом рассматривал сдвоенные карбюраторы в подкапотном пространстве Москвича.
— Что собираетесь делать?
Георгий, до этого опиравшийся о крыло, отделился от машины полез в салон.
Он вернулся с кубком и фотоаппаратом в руках. Они ничего не ответили на мой вопрос.
Оба выглядели так, будто готовы поубивать друг друга.
Было видно, что они ссорились из-за нашей неофициальной гонки и ее результатов. Наверняка Гена вспомнил Георгию все его предыдущие косяки.
— Если ты приехал за призами, то всё — ты победил! Вопросов нет, сейчас только пленку отмотаю.
— Э нет, так не пойдет, ребят.
Я посмотрел на обоих.
— Я вас вот так тут одних не оставлю, это не по-людски. Не оставлю,потому что, во-первых, вернетесь вы свой Омск и будете рассказывать, какие все москвичи — гады бессердечные. Бросили на дороге и даже помощи не предложили. Знаю я эти разговорчики и нелюбовь к нам в провинции.
— Да-ну, брось. Никто такое не говорит.
— Ну–да, ну-да. Люди в областях и республиках почему-то считают, что все проблемы им Москва и лично мы создаем. Как-то ездили в Горький на экскурсию, а там бабка, представляете, говорит: «Будь моя воля, я бы на вашу Москву атомную бомбу бы сбросила». Нам, детям. Мы в классе потом или шестом учились тогда.
Парни из Омска недоверчиво смотрели на меня.
— Наша учителка сама обалдела от такого, сказала, чтобы мы не придавали ее словам значения. Что бабушка немного не в себе, типа сумасшедшая. Но я то видел, что она не чокнутая, а глаза ее прям ненавистью горели. Мне потом мама объяснила, что люди не умеют свою жизнь строить, и ищут кого бы в этом обвинить. Что чаще по телевизору слышат, то и считают источника своих бед. А по новостям Москва то, Москва сё, в Москву, из Москвы. Ведь наверняка дома, в Омске, слышали подобное про Москву.
— Есть такое.
— Про то и говорю. А во-вторых, я работаю на автобазе АН СССР, у нас свой бокс, и гоночная команда комбината.
Геннадий впервые за вечер поменял выражение лица.
— А нас пустят, — он посмотрел на меня с надеждой.
Я кивнул
— Думаю, что договорюсь и там можно заняться вашей машиной в теплом гараже у нас там и инструмент, и подъемник есть. У вас с собой трос есть?
Георгий тоже стал отходить, к нему вернулось обычное приподнятое расположение духа.
— Трос есть, он в багаже, там до хрена чего снимать надо. Как ты узнал, что мы здесь.
— У меня связи в КГБ и МВД. Поднял знакомых. Сказал, что омичам нельзя верить, уехали с моим фотоаппаратом, обманули, подал в розыск. Они быстро вас вычислили…
Геннадий снова насупился и обидчиво сложив руки на груди. Он пытался возразить, но я не дал ему ответить.
— Ген, да шучу я, конечно. По мою душу менты приходили, рассказал о нашем пари, сказал, что вас потерял. Они сами проявили инициативу, подсказали, где вы примерно стоите. Откуда узнали, понятия не имею.
— А помнишь,к нам тоже менты подезжали? И спрашивали нужна ли помощь? — спросил своего напарника Георгий.
— А-а-а, точно! — Гена хлопнул себя по штанине.
— Ну вот, видимо, мои менты кинули клич по рации, а ваши отозвались.
— А может, это были те же самые?
— Вряд ли. Вы вот что, ребят. Готовьте машину к буксировке, я девчонок по домам развезу и вернусь. Это не долго. Мы, можно сказать, тут рядом живем.
— Да может, мы сами? Неудобно как-то…
— Даже не заикайтесь об этом! Я мигом — одна нога там, другая здесь. Ждите, минут через пятнадцать-двадцать вернусь.
И направился к своей машине.
— Что там? Что у них стряслось?
— А что, наши призы они зажали?
— Они наверно специально встали или реально сломались, Сань?
Девчонки засыпали меня вопросами.
— Да, реально сломались, у них движок греется, говорят, вентилятор охлаждение полетел.
— И что теперь?
— Теперь развезу прекрасных барышень по домам, а потом вернусь и отбуксирую их к нам на автобазу.
Девчонки помолчали. А потом Маринка неожиданно сказала:
— Саш, какой ты благородный. Вот правильно на дороге среди вас, гонщиков должна быть взаимовыручка.
— Согласен, Марин. Взаимовыручка везде нужна. Потому что один из наших коммунистических принципов, в который я верю, звучит так: «человек человеку — друг, товарищ и брат».
А я не во все принципы верю, если честно. Надо всегда помогать на дороге, а вдруг завтра и тебе понадобится помощь
К похвалам подключилась Настя:
— Сань, ты правда молодец. А можно с тобой?
Я многозначительно посмотрел ей в глаза.
— Нет, девчонки, со мной сегодня уже никому нельзя. Вам на сегодня приключений хватит. Тем более что я сейчас вас развезу, потом мы отгоним машину, и я повезу их к себе на ночлег.
— Небось бухать вместе собирайтесь? Без нас?
— Да какой там, бухать? Ты на время посмотри, завтра всем на работу, а им еще и в дорогу.