Наряду с возможностями доставки продовольствия по Северной железной дороге встает вопрос и о самом наличии этого продовольствия. Частые заявления советского правительства о полной готовности к войне и наряду с этим общих хозяйственных успехах давали надежды на какие-то запасы сахара, шоколада, всевозможных консервов и ряда других компактных и питательных продуктов. Перед началом войны даже наибольшие пессимисты думали, что в случае изоляции Ленинграда на первое время окажутся такого рода продукты для поддержания жизни населения. Изоляцию Ленинграда они представляли в виде систематического разрушения авиацией противника железных дорог, связывающих с внешним миром. Жизнь превзошла представления этих «наибольших пессимистов». Единственно, что они предвидели, – это изоляцию Ленинграда, но и то в лучших формах. Что же касается компактных питательных веществ, которые можно легче доставлять, то это были всего лишь надежды, вызванные, видимо, пережитым голодом в опустошенном Ленинграде (тогда Петрограде) в годы Гражданской войны. Осенью 1941 года выдали по карточкам, как я говорил, 2–3 раза шоколад из тех запасов, которыми обладала торговая сеть для магазинов люкс и мобилизации финансовых ресурсов. Выдали его уже не только в системе люкс, а везде, где только можно, но цены оставили прежние – очень высокие. Для населения, правда, это уже не имело значения. Дальнейшее же положение в вопросе питательных веществ характеризуют два события тех дней. Во-первых, выделение англичанами осенью 1941 года части своего сахара для СССР. О столь трогательной помощи говорит Черчилль. Об этом сообщают также московские газеты, печатая его речь. Было не только горько без собственного сахара, но и удивительно… не то, что сахара нет, а то, что печатают такие вещи. Второе, до создания ледяной дороги, для облегчения продовольственного положения города выделили небольшую группу самолетов, которые должны были возить, конечно, высококалорийное продовольствие, взятое хотя бы из последних остатков городов и местечек, расположенных за линией фронта. Ввиду отсутствия каких-либо высококалорийных остатков возили на самолетах только мешки с рожью. Мне это было известно от моего большого друга, технического инженера, летавшего регулярно по делам службы в подобном транспорте. Каким-то путем было осведомлено об этом и население.
Печальную картину давало и общее продовольственное положение страны, имеется в виду снабжение хлебом, минимальным количеством круп, каких-либо жиров, мяса и сахара. Оно не было блестящим и ранее. Война и захват немецкими войсками ряда южных районов ухудшили положение. Запасов, разумеется, не оказалось. Количество продуктов, выдававшихся по карточкам, обеспечивало всего лишь голодное прозябание, начиная с самой Москвы и даже сражающейся армии. Известно мнение части советских солдат и офицеров, говоривших, что войну выиграли не столько при помощи американского оружия, сколько при помощи американских консервов. Отсутствие продовольствия и тяжелые условия его доставки явились основной и, собственно, единственной причиной гибели ленинградского населения. Для всех нас участок дороги, идущей по льду до Войбокало, представлял роковую черту между жизнью и смертью. Все мы думали, что здесь используется каждая возможность, чтобы перебросить лишний кусок хлеба и спасти лишнюю человеческую жизнь. Велико же было мое изумление, когда в день собственного переезда этой роковой черты я узнал, что большая часть автомобилей, приходящих из Войбокало за эвакуированными, идет оттуда порожняком. Было ли это обычным положением, не удалось установить, но, что в тот день им нечего было везти, осталось очевидным. Наряду с общим продовольственным и транспортным положением сказывались, конечно, и обычные методы управления страной, где на первом месте – машина, на втором или третьем – человек. В собрании Верховного Совета РСФСР сразу же по снятии осады Попков признался, что по ледяной дороге вывозилось из Ленинграда большое количество заводского оборудования[39]. А в это же время там умирали десятки тысяч человек, жаждавших спасения. Какое то количество их можно было спасти, вывезя вместо машин, которые так охотно начали поставлять по ленд-лизу США.
Взятие генералом Мерецковым станции Мга и создание прямой связи с Ленинградом положение не спасло бы. Ледяная дорога обладала даже большей пропускной способностью, чем одноколейный путь Войбокало – Рыбацкая[40]. Вопрос заключался только в количестве продовольствия, какое могло быть собрано и транспортировано по Северной железной дороге, в глубоком тылу Советского государства.
* * *
Катастрофическое отступление советских армий и вторжение немецких войск в центральные районы страны создало ряд вариантов возможной участи Ленинграда. При каждом из них была неизбежной смерть ленинградского населения. Население и приняло ее, уподобившись во время осады тому спартанскому мальчику, у которого лисица прогрызла под одеждой живот, но он умер, не проронив ни слова и не выдав своих страданий.
Обложка книги «Осада Ленинграда», впервые вышедшей в 1952 г. в американском «Издательстве имени Чехова».
Автограф, оставленный автором в одном из экземпляров книги.
Нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов подписывает договор о дружбе и границе между СССР и Германией (пакт Молотова – Риббентропа). Среди присутствующих: И.В. Сталин, переводчик МИД В.Н. Павлов. 23.08.1939.
©М.М. Калашников
Политрук читает приказ Главного командования Красной армии: «Ввиду новых вооруженных провокаций со стороны финской военщины, войска Ленинградского военного округа в 8 часов утра 30 ноября перешли границу Финляндии на Карельском перешейке и в ряде других районов».
Северо-западная граница СССР, 30.11.1939.
©Федор Левшин/РИА Новости
Трудящиеся Ленинграда слушают сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз. 22.06.1941.
©Борис