Таксист попробовал пару раз атаковать, но у него ничего не вышло и он затаился сзади ожидая удобного случая.
Идущие впереди настолько уверовали в свою победу, что широко накатывали в поворотах.
Они больше не «убивали» резину, и чувствовали себя если не в безопасности, то пребывали в уверенности, что контролируют ситуацию.
Я долгое время специально не предпринимал никаких маневров, чтобы дать им остыть.
Мне это удалось. Пока я прочно удерживал четвертое место.
На шестом круге я подумал, пора занимать третью позицию, и на одном из тех поворотов, про которые говорил Барков пошёл на обгон по внутренней кромке трека.
«43» не отворачивает, не боится. Он может гарантированно уберечь свою машину от возможного столкновения без потери скорости, но остается на своей траектории.
Между моей левой дверью и его правым бортом сантиметра три. не больше.
Дк-дк-дк-дк-дк-дк-дк…
Моя кабина наполняется ритмичным гулом.
Подвеска бешено стучит по «будильнику» — это бело-красная выпуклая разметка, которая напоминает, что ещё чуть-чуть и можно выехать за пределы трека.
За такое наказывают, но сейчас меня никто не видит.
На следующий прямой отрезок мы будем выезжать колесо к колесу. Теперь вся надежда на Сокола, именно для таких моментов мы его разбирали до винтика и снова собирали.
Мне нужно выиграть хотя бы пол капота у мешалы, потом пойдет легче.
Я на секунду раньше соперника бросаю третью и вдавливаю педаль в пол до упора на выходе из поворота. Сокол протяжно рычит, как разяренный лев.
Мы с ним ждем удара в бочину. Но вдруг из хриплого динамика моего приемника доносится фраза, которую я с трудом разбираю:
— Не трогай его, если не можешь перекрыть кислород. За тобой наблюдают.
Я удивляюсь, ведь я уже и забыл, что у банды Махарадзе есть рации, а Слава успел настроиться на их волну еще в боксе.
Уверен, что сказанное относится ко мне. Голос из рации принадлежит какому-то шишке? Никакого акцента. Он кажется мне знакомым.
«43» не сдвинулся ни на миллиметр. Но я уже обхожу его почти на всю длину капота. Обороты почти на максимуме, нужно переключаться на следующую передачу.
Я уже исчерпал всю динамику разгона. Принимаю решение, которое может показаться со стороны полным сумасбродством. Я начинаю плавно смещаться влево.
Колеса перестают стучать по будильнику,гул смолкает. Или мы сечас столкнемся и раскорячимся и меня дисквалифицируют, или…
У «43» сдают нервы, видимо, он не осмеливается ослушаться того, кто раздает указания. Он нервно поглядывает в мою сторну и начинает уходить влево, освобождая мне место.
Есть! Кишка тонка. Ну что любезный, на внутреннем стержне гайка открутилась? Пупок развязался?
Теперь я третий. Я вижу, что Давид Махарадзе видел все в зеркало заднего вида. Мне даже кажется, что секунду он смотрит мне прямо в зрачки.
Я осторожничаю, на прямой быстро пробегаюсь взглядом по приборной доске.
Температура в норме. Еще бы. В движок Сокола залиты импортный антифриз и одно из лучших синтетических масел, привезенных из ГДР.
Снова поворот Сейлера, снова стремительно прохожу его. Уверен, что на трибунах уже следят и обсуждают сражение в нашей тройке.
Вспоминаю про Настю и Сашу, они наверно сейчас, что называется, в состоянии аффекта.
Надо гнать от себя эти мысли, снова пытаюсь сосредоточиться на трассе и машинах соперников впереди.
От мыслей отвлекает вопль. Голос из динамика снова хрипит.
— Ты что там уснул? Вы мне так всю поляну сегодня обосрете!
А не понял к кому относится эта грозная тирада. Впереди все по прежнему, я мельком глянул в зеркало.
Ай да таксист! Он снова у меня на хвосте. Мы с ним напару каким-то чудом сделали и затирщиков и мешал. Да уж, мастерство не пропьешь.
Двадцатый круг. Две трети гонки позади. «61» сошел с дистанции. На восемнадцатом круге. С кем-то бодался и улетел в заграждение на повороте у КП12.
Наша четверка так и не меняет очередность гонщиков. «22»-ой, затем дружок Махарадзе на «78»-ом номере, я вишу у обоих на хвосте уже четырнадцать кругов. Следом таксист.
После таксиста идет незнакомая белая копейка, я даже не смог прочитать ее номер.
Но судя по всему она тоже «сделала» затирщиков и мешал. Кого-то сегодня ждет серьезный разбор полетов.
Я несколько раз пробовал прорваться вперед, но «78» очень грамотно меня оттирал.
Мы даже пару раз черканулись, он показывал, что не собирается мне уступать и вестись на трюки, которые я проделал с «48»-ым.
Я решаю оставить свои попытки и продолжаю наблюдать за ним. Борьба за второе место долго продолжаться не может.
Это очень замедляет и открывает широкие возможности для обгона таксисту, висящему сзади у меня на хвосте.
Думаю, что белая копейка, так долго подбиравшаяся к нашей группе лидеров, тоже не упустят своей возможности. Только и ждет момента, атаковать.
Примерно после пятнадцатого круга появилось ощущение будто у меня на плечах покоится огромная гора, а я, как титан, держу ее на своих плечах. Сказывалась усталость и напряжение.
Я считал, что подошел к соревнованиям в лучшей своей форме. Оказывается — ни хрена. Правда, я осознаю, что моим соперникам не легче.
На двадцать первом круге, собрав волю в кулак, я решил снова поддавливать «78»-го, сократив расстояние до возможного минимума.
Заговорил голос в динамике.
— Внимание. Держи дистанцию, не ему давай приближаться.
И вот наконец, моя экономия резины, начала приносить свои плоды. А с колес «78»-го полезли «червяки». Это такие ошметки резины в виде небольших полосок.
Он явно не сможет держать темп на этой резине еще девять кругов. Но я не собираюсь ждать.
На нашем КП 12 за четыре поворота до Сейлера, я замедлился сильнее, чтобы срезать накат и получить возможность начать разгон на пару секунд раньше «78»-го.
Я показал, что пойду атаковать по внутреннему кругу, «78»–ой тут же среагировал и дал руля вправо, но я уже пошел по внешке.
Он потерял доли секунды, но вернуться влево вовремя не успел, я уже поравнялся с ним. Тут сыграл ряд факторов: и его потрепанная резина, и моя более высокая скорость, и ширина трека. Вираж — уклон от внешней к внутренней, тоже был использован.
Через пару секунд я занял второе место. Сзади и сбоку началась какая-то суета. Между мной и «78» вклинилась та самая белая копейка.
И очень удачно, потому что мой противник явно собирался таранить мое заднее правое крыло на глазах у всех.
Понятно, что в этом случае он бы виноват и наказан.